Жонглёрша устремилась к одной из «сестёр» и остановилась перед деревянной дверью, ведущей в дом. Вспоминая код от двери, она нахмурила лоб, затем на железном домофоне набрала комбинацию из цифр и знаков. Когда дверь разблокировалась, Машка дёрнула её на себя. Изнутри на нас дохнуло спертым запахом табака и варева. Приветливо загорелась лампочка на выбеленном потолке и осветила аккуратно выкрашенную коричневым цветом лестницу, синенькие перила и дверь, ведущую к комнатам на первом этаже.

– Какой этаж? – спросила я.

– Второй.

Длинный узкий коридор, по стенам облепленный разноцветными дверьми, застыл в холоде, очевидно заползшего из выбитого окна в конце коридора. Вместе с холодом мешался плотный запах жаренной рыбы.

Машка уверенно сделала несколько шагов и остановилась перед железной дверью.

«Здесь», – указала она подбородком. Анька отодвинула Машку и решительно постучала ладошкой по железной пластине. Изнутри послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге вырос лысеющий мужик лет пятидесяти. Петя. Из-под припухших век на нас недобро уставились чёрные маленькие глазки. Мясистый нос угрожающе подрагивал ноздрями. Толстые губы, лоснящиеся от масла, намекали на то, что мы оторвали их обладателя от ужина. Любопытное пузо мужика выглядывало из-под грязной некогда белой майки. Руки, усыпанные синими наколками, несоразмерно с полным телом висели тонкими плетями. Что Машка в нем нашла? Хотя… о вкусах не спорят.

Увидев Машку, глазки мужика сощурились в улыбке.

– А, пришла!.. – хрипло сказал он и в знак приветствия ко всему женскому полу, собравшемуся у его двери, звучно рыгнул.

– Че надо? – грубо осведомился Петя, ухмыляясь и шаря по Машкиному телу масляным взглядом.

– Паспорт отдай! – нервно – звонко выкрикнула та. Мужлан скривился и в тон ей ответил:

– Деньги отдай!

Жонглёрша и лысый стояли друг против друга и на долю секунды мне показалось, что между ними сверкнула мини – молния, коя сверкает между всеми бывшими. Силы её уже недостаточно для того, чтобы, подобно дифибрилятору реанимировать угасшую любовь, но ещё достаточно для того, чтобы подпитать ненависть.

– Это за что же она должна тебе деньги? – встряла Аня. Мужик бросил на неё злобный взгляд. Хорёк за моими глазными яблоками напрягся, почуяв близкую опасность. Я вся подобралась, чтобы в случае нападения на подругу, броситься ей на помощь. Но Ане моя помощь не потребовалась.

– А жила у меня эта шаболда за бесплатно что ли? – заорал мужик, – Жрала, пила тоже за бесплатно? Хай отдаёт мне долг, тогда и перетрём!

Я посмотрела на Машку, которая вмиг побледнела и затряслась, словно в одном белье стояла в прохладном коридоре.

– Ах ты! Я тебя щас самого перетру… – дальше полился такой отборный мат, что мои уши завернулись в трубочку. Машка, чувствующая нашу поддержку, завелась не на шутку. Срывающимся от истерики голосом она кричала так, что Петя застыл с открытым ртом:

– …Ты забыл, как ты заставлял меня деньги зарабатывать? Мало я тебе их принесла? А какие слухи ты про меня распускал? Забыл?

– Какие?

– Что я зарабатываю проституцией!

– А где ты шлялась все время? Знаю я вас – баб! Все вы шалавы!

В следующие секунды события ускорились и замелькали у меня перед глазами, как в дешёвом пошлом фильме. Вспомнив все свои обиды, Машка бросилась вперёд и разъярённой тигрицей вцепилось ногтями в одутловатое лицо мужика. Тот заорал раненным медведем и со всей оставшейся в тощих руках силы оттолкнул бывшую сожительницу. Та от толчка впечаталась в меня, больно ударив затылком мне по носу. Я инстинктивно отскочила, зажав нос рукой и тут же почувствовала что-то тёплое, хлынувшее из моих ноздрей. Я стала топтаться вокруг себя, растерянно глядя на то, как моя кровь заливает пол общежития химзавода.