– А ты могла бы и помочь, – сказала она, обращаясь к леди Сомертон.

– В чем? – подняла свою очаровательную головку кузина.

Александра закатила глаза.

– Вот именно. Ну почему все так складывается? – вопросила она, не обращаясь ни к кому конкретно. – Единственный человек, который серьезно относится к нашему начинанию, это я!

– Извини! – воскликнула Лилибет и поправила лежащую на коленях книгу. – Я тоже отношусь к нему со всей серьезностью. На чем мы остановились? И куда ушла Абигайль?

– Абигайль занята козами, сыром и прочими делами, а ты целыми днями грезишь о Пенхоллоу, и…

– Что ты сказала? О Пенхоллоу?

– …и мы вынуждены вести наши дискуссии в этой жалкой разваливающейся комнатушке… – Александра повела рукой, показывая на потемневшие от времени деревянные балки, пожелтевшую осыпающуюся штукатурку, усики глицинии, свисающие с подоконника сквозь крупные щели.

– Это очень хорошая комната, – не согласилась Лилибет. – Здесь днем всегда много солнца.

– Потому что крыша дырявая! – возвысила голос Александра и ткнула пальцем в сторону самой крупной дыры. – Стены, кстати, тоже.

– Дыры сейчас никому не мешают, – примирительно сказала Лилибет. – Погода замечательная.

– Ну и что?

Лилибет невозмутимо пожала плечами:

– Мы могли бы встречаться в холле. Или в столовой.

Александра бросила книгу на деревянный столик, стоявший рядом с ее стулом.

– Я не понимаю, почему мужчины заняли библиотеку. Там и крыша, и стены целые.

– Но там темно и окна на север. И она в их крыле. – Лилибет аккуратно закрыла книгу. – Если помнишь, это была твоя идея – жить в разных крыльях замка.

– Я думала, они уедут через две недели, – попыталась оправдаться Александра.

Она встала и подошла к окну. Пейзаж был воистину изумительным. Впереди, насколько хватал глаз, террасированные свежевспаханные поля уже ощетинились зелеными всходами. Чуть в стороне начинались виноградники, которые тянулись до самой деревни, расположенной внизу, в долине. Стоящие там аккуратные домики под красными крышами сверху казались игрушечными. Немного левее местные мужчины сажали овощи. А справа располагалось противоположное крыло замка. Там Уоллингфорд, Пенхоллоу и Берк заняли несколько пригодных для проживания комнат и жили в них, упрямо отказываясь признать поражение.

– На самом деле это была прекрасная идея, – сказала Лилибет. – Разумная и соответствующая сложившимся обстоятельствам. Мы встречаемся только за едой и потому избавлены от множества неловких моментов.

Александра отвернулась от окна и криво усмехнулась:

– Действительно, ужасно неловко, не правда ли? Оказывается, бедняга Пенхоллоу, как и прежде, отчаянно влюблен в тебя.

Точеные скулы Лилибет слегка порозовели.

– Это неправда. Он почти не разговаривает со мной.

– Разве может быть лучшее доказательство моей правоты? Да ладно тебе! – Александра улыбнулась, наблюдая за явным смущением Лилибет. – Ты ведешь себя как юная девушка.

Лилибет встала, сжимая книгу в руках.

– Ты не имеешь права разговаривать со мной таким тоном. И не имеешь права обвинять меня.

– Обвинять? – Удивление Александры было совершенно искренним. – В чем?

– Он ничего для меня не значит. Я бы никогда… У меня есть муж, Алекс.

– О Боже, дорогая, прости! У меня и в мыслях не было. – Александра подошла и обняла Лилибет за плечи. – Я только хотела сказать, что он восхищается тобой. Да и как могло быть иначе? Тобой нельзя не восхищаться.

– Вовсе нет. – Лилибет подняла на Александру невозмутимые голубые глаза. – Я недостойна восхищения. Иначе я осталась бы в Англии.

– Он чудовище, Лилибет. Настоящий зверь.