– Святители небесные, что это? – Лилли стояла на крыльце, и на лице ее было написано нечто среднее между восторгом и потрясением.

Гидеон спешился и бросил поводья груму, который спрыгнул вниз, чтобы схватить их.

– Разве я не говорил, что еду за помощью?

– Да, но… – Лилли смотрела, как он достает из кареты пару свертков. – Они все останутся?

– Именно так. – Гидеон поднялся по ступенькам, переложил свертки и трость в одну руку и, взяв ее за локоть, повел в дом.

– Но… – Она вытянула шею, оглядываясь. – Где мы их разместим? У нас же только две комнаты для прислуги.

Он повел ее в гостиную.

– В двух комнатах разместятся четверо, на чердаке в конюшне шестеро, а в свободную спальню можно временно поселить еще двоих. У нас полно места.

– Но…

– Не хотите посмотреть, что я привез? – Он протянул ей одну из коробок, которые держал. – Ну, давайте же, открывайте.

Она часто заморгала, поняв по размеру и очертаниям, что в коробке.

– Но это для Уиннифред. Я просила…

– У Уиннифред есть свое… но если вы предпочитаете, чтобы я отвез его назад…

Лилли со смехом выхватила у него коробку и открыла крышку. Внутри было муслиновое платье, красиво вышитое бледно-голубыми вертикальными полосками. Цвет идет к ее глазам, подумал Гидеон, а покрой хоть и не такой модный, как у лондонских портних, но намного элегантнее, чем у того платья, что на ней.

– Есть и другие, – сказал ей Гидеон. – Все готовые. Боюсь, кое-что придется переделать. Я договорился, что завтра приедет модистка…

– Оно восхитительно, совершенно восхитительно. Я могу его укоротить и ушить, насколько понадобится. – Лилли полностью вытащила платье из коробки и приложила к себе. – Новое платье! – выдохнула она, глядя на себя.

Она разок прокружилась и снова засмеялась свободным и счастливым смехом, заставив Гидеона задаться вопросом, не много ли они с Люсьеном упустили из-за того, что у них не было сестры, которую можно было бы баловать и дразнить.

– Значит, вы довольны?

– Довольна ли я? Да это мое первое платье за десять лет. У меня есть мебель для дома и собственная комната и люди, чтоб ухаживать за тем и другим. Если б это не было непростительно нахально, лорд Гидеон, я бы расцеловала вас.

– Просто Гидеон, – напомнил он и наклонился, подставляя ей щеку.

Она чмокнула его, затем вздрогнула, когда из прихожей донесся какой-то грохот, вопль и несколько громких вскриков.

– Кто, черт побери, все эти люди?

Влетела Уиннифред, запыхавшаяся, ошарашенная. Одежда ее была помята, длинная коса растрепалась, а лицо под веснушками заметно побледнело.

– Вам нездоровится? – нахмурился Гидеон, и что-то сродни панике пронеслось у него по позвоночнику.

– Нет, я…

– Конечно, нездоровится, – весело заявила Лилли. – Вы же прислали ей эти пирожные с кремом.

– С ними было что-то не так? – Боже милостивый, он отравил Фредди. – От несвежего пирожного можно заболеть?

– Нет, – заверила его Лилли. – Но можно заболеть, слопав шесть свежих.

– Шесть?

– Пять, – сказала в свою защиту Уиннифред, все еще стоя в дверях. – Кто-нибудь, ответьте на мой вопрос! Кто эти…

– Наша новая прислуга, – объяснила Лилли. – Ну разве не чудесно? Больше никакой уборки, готовки, стирки, колки дров и…

– Да, я знаю, чем занимается прислуга. – Уиннифред бросила взгляд в холл. – Я думала, вы наймете одного-двух человек, чтобы ухаживать за вами, но неужели вам на самом деле нужно так много?

– Они не для меня, во всяком случае, не все, – сообщил ей Гидеон. – Я нанял их для того, чтобы они снабжали вас с Лилли всем, что вам может понадобиться.

Уиннифред удивленно повернулась к нему.