- Мне тоже интересно. Что вообще это значит, - Вещерский указал то ли на мертвеца, то ли на печать. – И я был бы несказанно благодарен, если бы ты, дорогой мой друг, снизошел до объяснений.

- Снизойду, - согласился Ладислав. – Только сперва поем. И… прикажи его сжечь. А лучше сам. И одежду тоже.

- А вещественные?

- Пусть составят опись, и снимки сделают. Хватит. Главное, чтобы руками не прикасались.

- Проклятье?

- Мертвомир. Здорового человека вряд ли убьет, но ночные кошмары никого еще счастливым не делали…

- А… - Вещерский кивнул на Демьяна.

- А ему все едино, он уже одной ногою там.

Но руки Демьян все же помыл, хотя… след от чужого тумана остался и после мыла, правда, ненадолго. Стоило отпустить собственную силу, и на ладонях вспыхнуло темное пламя. И туман исчез. А по крови будто тепло прокатилось, хотя и слабое.

Беседу продолжили в ресторации, в которой, собственно, и оставили княжну с Василисой. Ресторация была из числа тех, которые Демьян в прошлой-то жизни обходил стороной, ибо казались они ему чересчур уж пафосными и дорогими. И тут позолота сперва смутила, как и невозмутимость швейцара, распахнувшего дверь.

Алая дорожка.

Белый мрамор стен. Картины огромные в тяжелых рамах. Кадки с пальмами.

Музыка.

Запахи закружили, окутали, и в животе заурчало, причем как-то так громко, что урчание это услыхали, кажется, и музыканты.

- Привыкай, - сказал Ладислав. – Они в родстве с живой стихией состоят, которая вполне способна стать источником физического насыщения, коль нужда выпадет. А мертвомир во многом силы тянет. Вот и приходится пополнять наиболее простым и доступным способом.

Рот наполнился слюной, и Демьян только и смог, что кивнуть.

И что получается? Он ныне обречен быть вечно голодным? И чувство это нарастало, грозя вовсе лишить рассудка. Никогда-то в жизни он не был настолько голодным.

Княжна выбрала стол у окна, меж двух пальм, которые, склонившись друг к другу, сцепились огромными зелеными листьями. Устроившись с удобством, она глядела на улицу и казалась отрешенною, супругу лишь кивнула. На коленях ее лежала папка с бумагами, которые княжна, кажется, просматривала. И Демьян подозревал, что прочла она вовсе не то, чего желала.

Супруга она приветствовала кивком.

А Демьяна с некромантом, кажется, и вовсе не заметила. В отличие от Василисы. Та… сидела с крохотною чашкой кофе, которую держала аккуратно, и молчала. Но вот во взгляде ее виделся вопрос.

- Он умер, - сказал Демьян, надеясь, что информация эта не является тайною. –Сердце отказало.

- Сердце?

- Он испугался. Побежал. И то, и другое – достаточная причина, чтобы слабое сердце подвело, - ответил за Демьяна Ладислав. И стул отодвинул, плюхнулся, вытянул ноги и меню принял от полового. Покрутил в руках и велел: - Несите.

- Что?

- Все. И много…

- Уха стерляжья? Консоме из дичи? С волованами или буше? – половой согнулся и говорил тихо, но четко. – Стерляди паровые? Жареные рябчики? Лосось с соусом тартар?

- Вот-вот… все и неси… - Ладислав определенно пребывал в настроении. – И побыстрее…

Он похлопал себя по впалому животу.

- Значит… - спросила Василиса. – Это… не я его?

- Определенно, нет. Это он сам себя, - Вещерский опустился на диванчик подле супруги. – Я могу помочь?

Марья склонила голову, вздохнула и ответила:

- Можешь… можешь кое-что узнать? Только… не уверена, что это… будет приятное знание.

Вещерский молча поцеловал ей руку.