Когда-то давно уже случилась трагедия, чуть не повлекшая за собой смерть империи. Какой-то из императоров прошлого объявил «право пары» увидев красивую девочку. Говорят, малышка была так хороша, что змей не смог себя контролировать. Он забрал ребенка во дворец и сделал своей шали. Но в двадцать лет метки на девочке не появилось. Зато она появилась на одной из благородных нагинь, посетивших дворец во время праздника урожая. И знаете, что сделал принц? Правильно, поспешил избавиться от любовницы. Он же встретил пару. Самое ценное, что могло быть в жизни нага. Вот только за годы, прожитые во дворце, девочка успела не только влюбиться в своего правителя, но и изрядно поднатореть в дворцовых интригах. Она убила и нагиню, и принца, и себя. Точнее, принц сам умер, не пережив смерти пары.

К счастью, у бестолкового принца успел родиться сын, Ламбир третий, который был достаточно силен, чтобы контролировать магические потоки империи. Он и создал указ, который запрещал нагам приближаться к несовершеннолетним детям, чтобы в дальнейшем избежать подобных трагедий. Но запретный плод для некоторых рептилий был слишком уж сладок. Особенно для таких тупых, как аль' Бадрах.

- Вы Леди, беситесь, потому что никому не нужны! – в свои слова змей попытался вложить максимум презрения. – Вы сгниете в этих стенах, бегая за нашими хвостами, как монастырская собака! Безродная шавка!

- Вам не стоит так обо мне беспокоиться, шари! – снова защебетала я. – Наши псы живут в отдельных псарнях! за Ними чудесно ухаживают! А наших щенков поставляют для императорской охраны!

- Что ты несссешь?! – моего сладкого напора наг не выдержал.

Видимо, он решил реабилитироваться в глазах товарищей, начал увеличиваться в размерах и поднялся на хвосте, как будто хотел достать до потолка. Будто это могло напугать женщину, которая попала в мир, где даже средство для мытья посуды еще не изобрели.

Настоятельница хотела вмешаться, но тут случилось то, к чему никто не был готов. Круглый витраж потолка лопнул и мелким сверкающим дождем осыпался прямо мне на голову. Я зажмурилась, чтобы осколки случайно не попали в глаза, мысленно посочувствовала неизвестному художнику, ибо всегда неприятно, когда твоя работа вот так вот умирает, а потом почувствовала, как острая боль пронзила кожу под ключицей. Я не сразу поняла, что произошло. Аккуратно открыла глаза и по мерзкой улыбке шари поняла, что ничего хорошего мне не светит.

- Метка отбора! - прошептал кто-то из присутствующих нагов.

В глазах настоятельницы отразился почти животный ужас. Я пока ничего не понимала, но на всякий случай попыталась вспомнить, у кого сейчас может проходить отбор. Точно не наги. У них все эти ритуальные игрища проходят в сезон дождей. И то, праздник был чистой формальностью, потому что все решали метки. Люди? У людей парности не было, а отборы были. Но участие в этих отборах носило строго добровольный характер. Приглашения отправляли, метки – нет.

Может, раваны? Тоже рано. На дворе весна, а дети лесов брачные игры устраивают осенью, в праздник первого урожая. Да и я не подхожу раванам. Они с людьми браки не заключают. От таких союзов не рождается детей. Поэтому они считаются отличными и вполне себе безопасными любовниками, но не супругами.

Чем больше рас перебирала, тем ближе подходила к очень, очень неприятному для себя ответу. Мираты. Мираты были единственными, кто мог так напугать эту грымзу. И так обрадовать многоуважаемого шари.

- Поздравляю леди, - наг принял свой обычный размер. – Это большая честь! Особенно для такого подкидыша, как вы! – теперь его голос, а не мой, сочился ядовитой сладостью.