Он замолчал. Туссен опустил камеру, а Конти снова уставился в блокнот. «Время – деньги», – напомнил себе Маршалл.

Конти поднял взгляд:

– Еще раз, каково научное название найденного кота, доктор Маршалл?

– Смилодон.

– И чем питались смилодоны?

– Именно это мы намерены выяснить поточнее. Содержимое его желудка должно показать…

– Спасибо, доктор, я понял. Давайте придерживаться общих тем. Этот кот был хищником?

– Все кошачьи – хищники.

– Они ели людей?

– Полагаю, да. Когда им удавалось кого-нибудь сцапать.

На лице Конти промелькнуло раздражение.

– Не могли бы вы заявить это перед камерой?

Маршалл посмотрел на камеру и, чувствуя себя довольно глупо, сказал:

– Смилодоны ели людей.

– Отлично. А теперь – что вы ощутили, доктор Маршалл, когда обнаружили этого хищника?

Маршалл нахмурился:

– Что я ощутил? Шок. Удивление.

Конти покачал головой:

– Так нельзя говорить.

– Почему? Я действительно был крайне удивлен.

– Полагаете, наши спонсоры платят полмиллиона долларов за минуту лишь затем, чтобы услышать, что вы были удивлены? – Конти на мгновение задумался, затем перевернул блокнот, достал из кармана рубашки маркер и что-то написал на гладкой обложке. – Давайте попробуем так. Я хотел бы услышать, как вы это прочтете. Просто для проверки звука.

Он поднял перед собой блокнот.

Маршалл уставился на написанное.

– Я словно смотрел в сердце тьмы.

– Можно еще раз? Помедленнее и с большим чувством. Смотрите в камеру, не на блокнот.

Маршалл повторил фразу. Конти удовлетворенно кивнул, затем повернулся к помощнику оператора:

– Снято?

Туссен кивнул. Конти повернулся к звукооператору:

– Записано?

– Записано, шеф.

– Погодите минуту, – сказал Маршалл. – Я этого не говорил. Это ваш текст.

Конти развел руками:

– Но он хороший.

Маршалл не выдержал:

– Вас нисколько не интересует научная достоверность. Не только научная, вообще никакая. Вам просто хочется сделать хорошее шоу.

– Именно за это мне и платят, доктор. А теперь давайте поговорим о вас. – Конти снова заглянул в блокнот. – Я попросил своих людей кое-что разузнать о членах вашей экспедиции. Ваша история особенно интересна, доктор Маршалл. Вы были офицером, получили Серебряную звезду. Однако вас уволили из армии с лишением всех прав и привилегий. Это правда?

– Даже если да, вряд ли вы станете ожидать, что я стану об этом распространяться.

– Давайте попробуем еще раз. – Конти свел руки. – Университет Северного Массачусетса не отличается – как бы это сказать? – качеством обучения молодых дарований. Каким образом вам удалось получить научную степень, особенно в таком месте?

Маршалл не ответил.

– В армии вы были снайпером. В таком случае почему вы, единственный во всей вашей экспедиции, отказываетесь носить оружие для самозащиты?

Маршалл внезапно встал:

– Знаете что? Поищите себе другого мальчика для битья. Не думаю, что стану отвечать еще на какие-либо вопросы.

Когда Конти открыл рот, собираясь что-то сказать, Маршалл подошел ближе.

– А если попытаетесь хоть о чем-то спросить, я расквашу вашу физиономию об этот стол.

Наступила напряженная тишина. Конти смотрел на него таким же изучающим взглядом, как и перед тем, когда Вольф достал контракт. После долгой паузы он наконец заговорил:

– Позвольте мне кое-что вам объяснить, доктор Маршалл. Я весьма влиятельный человек, и не только в Нью-Йорке или Голливуде. Если решите сделать меня своим врагом, то совершите большую ошибку. – Он стер ладонью надпись с блокнота, затем повернулся к Туссену. – Попытайтесь найти доктора Салли. Что-то мне подсказывает, что он окажется посговорчивей.