– Ну, Вань, расскажи мне, где тут у вас кто? Где директор-то?

– Вот, в президиуме, в центре, лысый.

– А жена его где?

– Вон та, в первом ряду, в розовой кофте.

– А любовница?

– Вон, с краю, в голубом платье, Люба-секретарша.

– А главный инженер?

– Тоже в президиуме, в очках. И жена его – тоже инженерша, вон сидит.

– А любовница его?..

Обсудили всех, наконец жена спрашивает:

– Ну, Вань, а твоя-то любовница где?

Ваня мнется, потом все-таки показывает толстым пальцем:

– Во-он, в мохеровом шарфе, Шура из ОТК…

Жена привстает, долго с любопытством глядит, потом садится и удовлетворенно говорит: «Наша-то – лучше всех!»

Родители Нади и Ильи хохочут, а у меня появляется надежда.

Не так уж редко случается, что люди, живущие рядом, не умеют радоваться успехам друг друга, воспринимая достоинства и достижения партнера едва ли не как вызов себе лично. Тогда совместная жизнь незаурядных личностей превращается в соревнование конкурентов, явное или неявное выяснение отношений и неустанное взвешивание: кто сделал больше? Кто отстал? От самого бытового и мелочного: кто должен сегодня мыть посуду? кому забирать детей из школы? – до экзистенциально нерешаемого: кто принес больше пользы человечеству?

Иногда, как в описанном выше случае, отражением этих «разборок» становятся отношения детей.

Разумеется, изменить честолюбивых, сильных, целеустремленных и, может быть, даже тщеславных супругов (а где-то там маячит еще и бабушка-педагог!) мне было не под силу. Да, в сущности, я не видела в этом необходимости. Достаточно было лишь изменить их отношение к семейной системе, заставить увидеть ее целостность, научить мужа гордиться достижениями жены («Это и мое тоже!») и наоборот. А умненькие и развитые дочь и сын, чутко уловив общее изменение настроя семьи, почти мгновенно перестроились бы. И вот уже Надя важно говорит родителям: «Я слышала, что на Илюшке весь ансамбль держится – у него там у единственного абсолютный слух», а Илья предлагает однокласснику, не понимающему решения задачи: «Я сестру попрошу. Она знаешь как здорово объясняет: у нее кто хочешь поймет!»

– Моему сыну Кириллу одиннадцать лет. Последнее время он плохо спит по ночам, днем все время почесывается, как блохастая обезьянка, капризничает в еде, в школе упала успеваемость, учителя жалуются на его невнимательность…

Классическая клиническая картина невроза. Очень точное описание. Посетительница явно владеет словом.

– Где же Кирилл? – я демонстративно огляделась. Приличного вида и средних лет дама пришла ко мне на прием без ребенка. – Вы оставили его в коридоре? Давайте пригласим его сюда, я в соседней комнатке дам ему рисуночное задание…

– Я пришла одна, потому что все проблемы – во мне! – решительно заявила дама.

Скорее всего, так и есть. Дети до подросткового возраста редко имеют свои собственные психологические проблемы, гораздо чаще это проблемы семьи. Но далеко не все родители столь четко это осознают. Кажется, с дамой будет легко работать…

– Я слушаю вас.

– Дело в том, что мы разводимся с мужем. Не подумайте, никаких скандалов в доме нет, мой муж – очень порядочный человек, кандидат исторических наук…

Если бы научная степень гарантировала человеческую порядочность, мир был бы устроен гораздо проще, подумала я.

– Но Кирилл все равно очень переживает. У него с мужем прекрасные отношения…

Еще бы он не переживал! В одиннадцать лет, как раз когда формируются образцы поведения, хороший отец уходит из дома!

– Мы, конечно, стараемся всё смягчить. Мы и сюда хотели прийти вместе, но у него как раз сегодня работа… Но я ему все передам, у нас с мужем тоже прекрасные дружеские отношения…