Только 13 мая 1983 года на личном приеме в прокуратуре Н. А. Болотовой сказали, что арестованный содержится в следственной тюрьме УКГБ, где «для крупного ученого условия получше, чем в обычном следственном изоляторе вместе с уголовниками». После 4 месяцев «улучшенных условий» Болотова перевели в Лукьяновскую тюрьму к уголовникам, а затем в Павловскую больницу для судебно-психиатрической экспертизы. Через месяц медицина признала изобретателя «проявляющим признаки психопатического развития параноидального типа на фоне органического поражения центральной нервной системы с утратой критики собственных поступков». Вывод – НЕВМЕНЯЕМ.

Суд, который должен был решить в отсутствие обвиняемого вопрос о принудительном лечении, усомнился в выводах медицины и направил дело в Институт общей и судебной психиатрии имени Сербского. Перед отправкой Болотова в Москву жене и сыну разрешили короткое свидание с ним.

«После семи месяцев мы увидели родного человека. Живые мощи… Он с трудом шел, поддерживаемый санитаром. Глубоко запали глаза, страшная худоба, весь дрожит, все время пугливо оглядывается, с трудом включается в разговор. Такие вещи я видела только в кино, когда показывали концлагеря!» (из рассказа Н. А Болотовой в редакции). «Подлечили»…

В отличие от киевских медиков московские Болотова признали ВМЕНЯЕМЫМ. Но – психопатической личностью, стремящейся к лидерству, признанию значимости своей личности, со склонностью к формированию сверхценных идей. Все логично: разумеется, склонность к «признанию значимости собственной личности» – явное отклонение от нормы. Норма – это безликость. А уж насчет «сверхценных идей» – тут и сомневаться нечего. Правда, у Болотова из этих «сверхценных идей» почти 140 признаны изобретениями и занесены в Государственный реестр СССР…

Вменяемый, но со «склонностями», Болотов обращается к прокурору Киева с письменным ходатайством о допуске к его делу защитника. Казалось бы, после заключений двух экспертиз об особом психическом состоянии Болотова (несколько месяцев обследований в психических учреждениях закрытого типа – не курортное лечение) обвиняемому необходимо дать право на защиту. В уголовном деле в суде ходатайства Болотова не оказалось. А следователь по особо важным делам В. К. Игнатьев с мая по август 1984 года защитника к делу не допускал и только в конце августа, когда следствие было закончено, разрешил защитнику ознакомиться с делом.

Попутно – о В. К. Игнатьеве: в любимой мной телепрограмме «Взгляд» он выступал недавно как активный участник реабилитации жертв сталинизма, активист киевского общества «Зеленых».

«В мае 1977 года у себя дома на пишущей машинке “Рейнметалл” и по месту работы… изготовил в 10 отдельных частях машинописное произведение под названием “Бессмертие – это реально”, систематически дополняя и изменяя редакцию в последующие годы, где наряду с описанием лекарственных растений и методов лечения различных заболеваний пытался объяснить с антинаучных позиций устройство мира, лидерной структуры в природе и обществе, высказывал суждения о социальном устройстве различных обществ с точки зрения их противоречия законам природы, возводил заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

В этом произведении Болотов с клеветнических позиций отрицает открытые основоположниками марксизма-ленинизма законы развития общества, заявляет о якобы бесперспективности социализма и невозможности построения коммунизма в СССР и других социалистических странах, порочит советскую действительность, внутреннюю и внешнюю политику КПСС и Советского правительства, демократические устои советского общества, клевещет на культуру, науку, искусство, систему медицинского обслуживания, средства массовой информации, агитации и пропаганды, социалистическую систему хозяйствования, пытается доказать необходимость двухпартийной системы в нашей стране, частной собственности на землю и средства производства, а также восхваляет и поддерживает контрреволюционную деятельность отщепенцев из “Солидарности” в ПНР».