Оставаться в городе без пропуска было опасно. И мы придумали другой план.

Рано утром, прямо с нашего крыльца-балкона, с высоты двадцать пятого этажа, с самого края зоны перехода (чтобы, в случае чего, было сложнее отследить), мы ухнули в Край Мира. Вот так вот резко. Столько подкатывали, планировали, мусолили – а пришлось с срываться места в карьер, уж так сложились обстоятельства.

Мы решили, что спрятать меня в Крае Мира будет лучшим выходом: во-первых, наконец-то вплотную займусь проблемой заблокированных транспортных транзакций и каналов, а во-вторых, здесь меня точно никто не достанет, а городе не заподозрят, что что-то не так. Веник тем временем выхлопочет мне временный пропуск. И всё будет в ажуре.

***

Было весьма прохладно. Вдалеке выступали из тумана деревянные стены и старинного городка. В небе висела кружевная жемчужная мгла. Говорят, раньше тут светило такое солнце, что некоторые близкие реальности можно было разглядеть, даже не обладая особенно острым зрением.

Порой из тумана раздавался лай: видимо, неподалёку временами проплывала скромная реальность-деревушка. Иногда ветер доносил свежий ночной запах садов – олеандр, левкой, сирень и барбарис, что-то южно-манящее… Я вслух предположил, что это из мира, где всегда тепло, и жизнь зиждется на песнях и огнях. Веник не возражал: он был не слишком-то разговорчив. В этом месте вообще не тянет много болтать.

– Ладно. Надо делать дело, – встряхнувшись, резко произнёс я. – Вень, разожги костёр. Ракушка, попробуй сосредоточиться и понять, где тут собака зарыта.

– Командир какой, – проворчал Веник, поглаживая Ракушку по рыжему боку.

За всей суматохой с украденным пропуском мы чуть не позабыли о нашей питомице. А она, кажется, пребывала в некотором ступоре. Мне было страшно думать о том, что этот коричневый фантомный монстр действительно был её суженым. Дело в том, что так у драконов устроено – раз и на всю жизнь. Как у лебедей, только монументальней. И если уж нашей Ракушке так не повезло, что она влюбилась в иллюзию… Одним словом, если это на самом деле так, то ей уже никогда не полюбить другого, настоящего дракона и не обзавестись семьёй. Хотя ручные драконы не так склонны к образованию семей и кланов; ручные смекалисты, доверчивы и тянутся к людям, которые их кормят, холят, лелеют и могут уберечь от всех опасностей, что встречаются их диким сородичам.

Но мы вот с Веником не уберегли.

Так или иначе, Ракушка словно заморозилась. Молча шла следом, когда мы крадучись спешили домой, молча заползла в квартиру, молча устроилась на своей подстилке, пока мы с Веником решали, что делать дальше. Всю ночь она просидела, глядя в окно, не прикасаясь ни к своим любимым резиновым курицам, ни к галетам, ни к малиновому муссу, который я специально для неё приготовил из замороженных ягод.

Но к утру она немного оттаяла и согласилась разделить со мной скромный завтрак: чай и сухарики со сгущёнкой; у меня отлегло от сердца. А потом, когда пришёл Веник и мы отправились в Край Мира, она и вовсе, откинув душевные терзания, деловито взялась за работу. Идеальный напарник.

Я боялся, что здешняя тоскливая атмосфера вгонит Кушу ещё в большую депрессию, но оказалось, что дракониха переносит её гораздо легче нас. Ну и хорошо. Это значило, что пора приниматься за дело.

– Куша, ищи, где тут самый смрадный угол. Оттуда и начнём распутывать. А то здесь столько тумана, словно его из сотни миров нагнали.

– Сдаётся мне, так оно и есть, – хмыкнул Веник, но уже бодрее: небольшим усилием он развёл костерок – слабенький, но способный разогнать хмарь хотя бы вокруг нас. От потрескивания можжевеловых сучьев, крепкого, с брызгами рыжих искр, хрустящего, звонкого, стало легче. По крайней мере, это был реальный звук, а не психоделические мелодии из пелены тумана.