– Вот, хозяйка. Это муж мой. Боровичком кличут, – доложилась Аникеюшка. Домовой, стало быть, – добавила она и притворно нахмурилась.

Боровичок закончил ковырять ногой пол и поднял на Таню глаза.

Глаза у него оказались неожиданно голубые.

– Эта…Прощенья просим, – густым басом прогудел Боровичок. – Не сразу признал, каюсь.

Таня прищурилась:

– Так это вы никак не давали мне войти в кладовую, а? Можно сказать, чуть голодом не уморили! Я ведь на диете должна быть с понедельника. На диете. А из-за таких вот, как вы, пришлось доедать шарлотку!

– Да что с вас, мужиков, взять! – Таня махнула рукой. – Что вы понимаете в диете-то,а?

Боровичок посмотрел на нее с опаской. В диете он точно ничего не понимал. Зато прекрасно понимал, что такое разгневанная женщина и предпочитал на рожон не лезть. Хватило ему нагоняя и от Аникеюшки.

16. Глава 16

– Так значит, это вы вдвоем готовили тортики? Посуду мыли, крем взбивали, выпекали? – Таня с горящими от любопытства глазами накинулась с вопросами на семейную пару домовых.

– И на самом деле нет тут никакой магии, верно?

Аникеюшка даже руками замахала. Ручки у нее оказались маленькие и все в перевязочках, как у младенчика:

– Что ты, что ты, хозяюшка! Как же без магии-то? – Без магии тортик не печется. А без хозяйки магии нетути, – опять закручинилась она.

– Соларушка-то как исчезла, мы ж заснули. Говорила я тебе. Сразу вот и заснули. Но ведь проснулись же, – удивленно покачала головой домовушка. – А если проснулись, значит, есть магия-то. Никуда она не подевалась.

– В тебе она, магия-то! – твердо закончила Аникеюшка.

– Магия? Во мне?! – Таня вздрогнула. Ей, правда, такая мысль в голову недавно приходила. В тот момент, когда бокал с латте вообразила, а он взял да и на столе материализовался. Но тогда дядюшка явился и вся магия вылетела у Тани из головы.

– А с Климом-то ты молодец какая! Ох и молодчина, – Аникеюшка разрумянилась, – ведь услышала ты слова мои. И правильно ему все высказала, правильно!

Таня ахнула:

– Так это ты мне подсказывала? А я ведь говорила, и сама не знала, откуда слова брались. Ведь не знаю ни дядьки этого, ничего я тут не знаю…

Девушка погрустнела.

Аникеюшка подбоченилась и погрозила кулаком закрытой двери:

– Ишь он, ирод-то! Хотел сиротинку обобрать. Долю ему… А это я еще тебе не сказала про денежки, что он из спальни матушки твоей…тьфу, Солариной, забрал.

– Прямо из шкатулки! – домовушка покачала головой и топнула с досады маленькой полной ножкой.

– Понятно, – протянула Таня. – Значит, дядюшка еще и воришка в добавок.

– Аникеюшка, – вдруг встрепенулась девушка, – а еще у Солары родственники есть? – и она во все глаза уставилась на домовушку. Как-то вот не хотелось, совсем не хотелось Тане больше подобных родственничков.

– Так нетути, – вздохнула домовушка. – Этот ирод непутевый один. А может, – она призадумалась, – может и есть где. Да только мы не знаем, хозяйка.

Боровичек стоял рядом и только головой кивал, во всем поддерживая свою вторую половинку.

– И не пустила ты его, пройдоху-то, на порог, - добавила Аникеюшка. – Сама ведь почувствовала? – домовушка мягко улыбнулась. – Так что есть в тебе магия-то, есть!

Таня задумалась. А ведь и правда. Она как-то вот, буквально всем сердцем, всей душой и всем телом почувствовала, что нельзя дядьку в лавку пускать.

– Почувствовала, – медленно сказала Таня. – Как есть почувствовала. Будто что-то не давало… – Таня ахнула:

– Да ведь я никого в лавку не пускала! Тут за апельсиновым тортиком дамочка явилась, такая вся расфуфыренная, в розовом, – Таня рассказывала, а Аникеюшка, подперши подбородок, только головой качала.