Поэтому и просыпается, когда больше не чувствует их связи, как сейчас. Ранняя заря заливает комнату ярким светом через полупрозрачные зеленоватые шторы. Здесь, в крепости много зеленого – Тимира заметила. Может быть, потому что жители пустыни скучают по живой листве. За растениями в горшках нужно ухаживать, а зеленые шторы не такие требовательные. С ними кажется, что стоит взглянуть в окно – и за ним раскинется густой молодой лес.

Тимира встает с постели, берет с прикроватного столика стакан с лимонной водой, заботливо оставленный Тойво и подходит к окну, чтобы проверить – вдруг и правда лес? Увы, за легкими занавесями лишь внутренний двор замка,  построенный по всем законам южной архитектуры – его тайное сердце.

Да, там растут колючие кусты пустынных роз и по периметру бежит ручеек в неглубокой канаве отделанной черным мрамором. Но площадка, которую заливает беспощадный уже с утра свет солнца – сухая и вытоптанная. Кажется – еще чуть-чуть солнца, и она покроется змеистыми трещинами.

Тимира не сразу замечает что во дворике отнюдь не так пусто, как ей казалось.

Может быть, потому, что Иржи стоит, не шевелясь.

Его черные кудри забраны в хвост на макушке, глаза закрыты, обнаженная грудь неподвижна, словно ему не надо дышать, но руки, сложенные в странном жесте – перед грудью, горизонтально, левая вывернута ладонью вверх, правая покрывает ее – напряжены так, что мышцы плеч бугрятся как у цирковых атлетов. Ноги, затянутые в кожаные штаны, расставлены и чуть полусогнуты.

Ни вздоха, ни движения, ни слова.

И ни ветерка в горячем воздухе.

Лишь капельки пота едва заметно скатываются по загорелой коже и падают на выжженную землю темными точками, сразу впитываясь в нее.

Иржи так сосредоточен, что Тимира даже не боится, что он заметит ее, почти не скрытую занавесями. Он словно находится в другом мире, отделенном от реального стеной магии. Но магии нет, она бы почувствовала если бы пришлось преодолевать ее сопротивление.

Секунда за секундой текут густой смолой, растягиваясь в минуты – не меньше пяти… шести… она смотрит на застывшего статуей Иржи, с неприличным для замужней дамы любопытством ощупывая взглядом его спокойное лицо, расслабленное без извечной яркой мимики, мускулистую безволосую грудь, увешанную амулетами на цепочках и шнурках,  узкую талию, стянутую чешуйчатым поясом с подвесками и бляшками.

Драгоценные камни амулетов, серег и колец сверкают в солнечных лучах и пускают зайчики в глаза, если чуть качнуться вправо-влево.

Темная прядь, вовремя сбежавшая из собранного хвоста, щекочет его висок и так и хочется отвести ее в сторону, чтобы не отвлекала Иржи от его сосредоточенности. Но Тимира догадывается, что если это сделать, он отвлечется еще сильнее.

То, что вчера она ощутила рядом с ним в полумертвой мути предобморочного своего состояния было слишком…

Эту мысль она закончить не успевает, потому что во дворе появляется Тойво.

Одетый, а точнее – раздетый, совсем не так неприлично, как его брат. Но, может быть он просто не привык к местной жаре? На нем полотняные брюки и нижняя рубаха – свободная и простая, слегка влажная у горловины – он привык умываться, окуная голову в таз с водой. В болотных краях, да и в столице милое чудачество никому не мешало, а вот в пустыне наверняка такое расточительство не поощряется.

Иржи при его появлении не двигается с места, не шевелится, но все же Тимира чувствует, как что-то меняется в нем. Дрожат прикрытые ресницы? Чуть сильнее напрягаются мышцы? Непонятно – но она знает, что он не ожидал брата и удивлен его появлению так твердо, словно он сам ей сказал.