И тут, к его собственной полной неожиданности, Роджер порывисто схватил Лану одной рукой за талию, другой за затылок, притянул к себе и впился в губы девушки. Мягкость и сладость их пьянила, причем, она не сопротивлялась, а была податливой и мягкой в его объятиях, от чего собственная воля парня таяла как снег весной. Роджер почувствовал, как у него от желания сводит руки. Даже в ответ на ее не очень уж умелый поцелуй, жар тела моментально всколыхнулся в нем, затопив все тело, а дыхание тут же участилось. И тут, как на зло, именно в этот момент она всем почти обнаженным телом прижалась к нему, одетому в тонкую футболку так, что он мог чувствовать все ее изгибы. Но в этот момент, словно и этого было мало для его мучений, лифчик, которой девушка так безуспешно пыталась чуть раньше расстегнуть, упал с ее плеч, и Роджер почувствовал ее обнаженную грудь, прижатую к его груди. Через его тело в тот же миг проскочила, словно молния, оглушая, судорога, а мысли понеслись в беспорядочном, суматошном каламбуре, а ему стало совсем трудно дышать. И тут же воспоминание о том, что он ощутил, когда обхватил ее под грудью в день матча, совсем снесло ему крышу, и парень не устоял. Роджер судорожно скинул мешающий ему теперь бюст с плеч девушки на пол, взял одну грудь в ладонь, от чего Лана судорожно выдохнула, а его затрясло от сильнейшего желания. Ее мягкое полушарие было как спелое и манящее яблоко, которое так и хотелось поцеловать. И Роджер, чувствуя только ее тело и дыхание, тепло и податливость, забыв обо всем, наклонился и порывисто поцеловал одну ее грудь очень нежно, потом лизнул, слегка прикусив. Девушка резко выдохнула и выгнулась, застонав от наслаждения. И это было приговором. Он стал ласкать ее тело, втягивая сосок, лаская спину, бедра, ягодицы, спускаясь все ниже перед ней, изучая все ее тело, и понимал, что не может оторваться или остановиться. Никак.

«К черту все обещания! К черту все!» - кричал его мозг, разрываемый желанием, а член горел и был каменным, стремясь к разрядке. Девушка же изгибалась под его руками, и юноша чувствовал, что она тоже его хочет, и потому совершенно не сопротивляется, а лишь часто дышит и неумело пытается ласкать его ответ. Роджеру было не до того, что задуматься о причине.

- Мне нравится, как ты целуешь меня, - выдохнула вдруг девушка, все также часто дыша, – это очень приятно.

А Роджер, теперь стоя перед ней на корточках, уже добрался до местечка между ее ног и провел языком по ткани трусиков стремясь к середине промежности, от чего она всхлипнула и выгнулась.

- Ты же сделаешь меня женщиной? - выдохнула Лана, а ее слова стали тем ушатом холодной остужающей воды, которые неожиданно, но резко и бесповоротно отрезвил Роджера.

- Что ты сказала?!? – в шоке выдохнул он, резко отстраняясь от девушки, еще чувствуя, как его всего трясет от желания, но уже понимая все уже более четко и ясно.

Лана посмотрела на него сверху вниз затуманенным от желания взглядом своих черных, бурлящих огнем глаз, опираясь о его плечи, и тут Роджер, тяжела дыша и еще чувствуя головокружение от возбуждения, понял две очевидные вещи: первую, что она точно еще под действием наркотика, и второе, что Лана девственница. Обе эти причины, помимо данных им обещаний, никак не позволили Роджеру дать себе волю в своей потребности овладеть ею, как бы безумно он сейчас этого не хотел. До боли, до скрежета зубов, до невозможности дышать. Но он должен был все прекратить. Причем без надежды на то, что это когда-нибудь может повториться.