– Не совсем, – ученый поднес предмет под свет фары УРАЛа, давая возможность лучше его рассмотреть. – Это плата с так называемой «личностью», в любой момент ее можно заменить на другую. Площадь чипа двести девяносто шесть квадратных миллиметров, он уже полностью интегрирован в процессор и связан с ядрами по внутренней шине на скорости две с половиной гигатранзакции в cекунду.

– Вы хотите сказать, – Головачев тыкал в застывшую секретаршу дрожащим пальцем, – что она… что это…

– Робот, – услужливо подсказал Смирнов, явно наслаждаясь растерянностью толстяка.

– А как же ее семья? У нее есть родственники? – в противоположность реакции Головачева, с нескрываемым любопытством поинтересовался банкир.

– Для них она мертва. Aequo pulsat pede[4]. Муж повторно женился, дело молодое. У маленького Никиты снова есть мама. – Рубинчик аккуратно вставил плату обратно в голову секретарши. – Это наш первый опыт. Закольцованный цикл, замкнутый на себя, как застрявшая игла на пластинке. Каждый раз она уверена, будто только что пришла на работу и в ее маленьком мирке все уютно и хорошо.

– Déjá vu?

– Вроде того, – кивком подтвердил ученый.

Талыгин, разинув рот, наблюдал, что седовласый в комбинезоне проделывает с головой секретарши. Сейчас он боялся даже вздохнуть, сконцентрировав все внимание на двух пальцах похолодевшей от напряжения руки, которыми он регулировал кнопки «зума». Карты памяти бы хватило! Свободной рукой Федя пощупал карман куртки – запасной носитель для записи был на месте. Порядок. Журналист продолжал съемку, даже не замечая, как по лицу бегут крупные капли пота.

– Вот вам наглядный пример, – воткнув вытащенную из головы секретарши-робота плату в свой мини-компьютер, Рубинчик некоторое время колдовал над клавиатурой, затем вытащил плату и аккуратно вернул на положенное место в голове андроида. – К слову о гувернантках.

Крышка-скальп защелкнулась, и секретарша открыла глаза. Встав и выпрямившись, она преданно посмотрела на Рубинчика.

– Влажная уборка помещений займет полчаса. Исходя из вашего распорядка, обед будет накрыт на четыре персоны в три тридцать. Могу приступать? – Андроид застыл, ожидая ответа профессора. Тот с победоносной улыбкой оглядел собравшихся.

– Так это уже не секретарша? – хлопал глазами обескураженный Головачев. – Ничего не понимаю.

– Юра, не тупи, – снова поморщился Смирнов.

– Как видите, – Рубинчик также наслаждался эффектом. – Съемная плата содержит полную информацию о любом конкретном человеке, накопленную в течении жизни. Хотите пожарного, полицейского, Санта-Клауса или проститутку – вы получите кого угодно.

– Душа на флешке, – тихо выдохнул Коржин.

– Можно и так сказать, – кивнул ученый. – Масштабное внедрение такого продукта на рынок повлечет за собой революцию в медицине, образовании, религии. А когда-нибудь, вероятно, подарит человечеству столь желаемое бессмертие. Заманчиво, не правда ли?

Снова поколдовав с головой Александры Жарковой, Рубинчик нажал кнопку на своем пульте. Робосекретарь обвела мужчин искусственными карими глазами, неотличимыми от человеческих, и виновато улыбнулась.

– Простите, Эдуард Самуилович, задумалась. Вы что-то хотели?

– Чего-нибудь выпить, – Рубинчик ободряюще сжал ее запястье. – Нам всем.

– Одну минуту. Я сейчас.

– Невероятно, – Коржин проводил секретаршу горящим взором. – Это не просто впечатляет… Это потрясающе!

– Благодарю, – Рубинчик спрятал пульт в нагрудный карман комбинезона.

– Откуда она все знает? Муж, Никита этот… пятерки, – продолжал хлопать поросячьими глазками вконец обескураженный Головачев.