Встретившись со стальным взглядом Смирнова, Головачев немного остыл.

– Ты хоть понимаешь, что это тот самый момент, ради которого стоит вкладываться в науку, поддерживать университеты, тратить миллиарды на инновации, изобретателей и их патенты? Со временем эти вложения начинают приносить результаты, в которые и поверить-то поначалу нельзя, – пистолет в руке Смирнова качнулся в сторону андроида. – Это представитель новой эпохи. Это будущее, о котором мы раньше могли только мечтать!

Спрятавшийся за бочками Талыгин до рези в глазах прильнул к видоискателю камеры, фокусируя изображение Головачева.

– Будущее, – тот сделал жест охране, чтобы опустили оружие, и, подойдя к ящику, с наигранным смешком что-то ткнул внутри него кургузым пальцем-сарделькой. – Многомиллионная игрушка, не более…

Неожиданно из контейнера высунулась отчетливо видная в лучах прожекторов металлическая пятерня и сдавила необъятную шею захрипевшего Головачева.

Что за черт! От неожиданности Талыгин чуть не выронил камеру. Следом за рукой из ящика плавно поднялась металлическая голова, которая повернулась лицом к пытавшемуся вырваться толстяку. Киборг! Андроид, или как его там! Перехватив ручку, Федя судорожно вытер о штанину вспотевшую ладонь. Начальство от восторга штаны намочит. Теперь можно смело требовать субботний эфир.

– А может, это ты сдал нас Орлову? – поинтересовался Смирнов у корчившегося в конвульсиях толстяка. – Сам ведь давно в кресло метишь.

– Анатольич, да ты в своем уме… да чтобы я… – захрипел Головачев, дрожащими пальчиками пытаясь ослабить стальную хватку андроида. – Богом клянусь! Иначе бы нас давно уже всех… неужели вы не понимаете… нас же всех…

– Теперь все будет под нашим контролем. – Убрав оружие, Смирнов кивнул Рубинчику, и тот нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Стальные пальцы разжались, отпуская закашлявшегося толстяка. Головачев кулем осел на складной стульчик у стола и жадно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина.

– Ну, а характерные черты, речь, – Коржин повернулся к Рубинчику. – Память, наконец?

– Саша, можно тебя на минутку, – Рубинчик поднял руку, привлекая внимание идущей от самолета секретарши.

Когда хорошенькая помощница приблизилась к столу, ученый обвел всех торжественным взглядом фокусника, запустившего руку в шляпу. Некоторые поежились под прицелом сокращающейся искусственной диафрагмы-зрачка.

– Присядь, забегалась, поди уже. Как семья? Никитка?

– Димка в командировку опять рванул. А Никитка у меня умничка, – секретарша улыбнулась, разглаживая складки юбки. – Вчера целых две пятерки принес. Весь вечер дневником хвастался! А почему вы спрашиваете?

– Ишь, какой молодец, – Рубинчик навел на секретаршу небольшой прибор, который держал в руке и нажал на кнопку.

Саша осеклась на полуслове и вперила невидящий взгляд в сырой асфальт, словно ей неожиданно стало дурно.

– Не стоит волноваться, – Рубинчик жестом остановил шагнувшего к секретарше банкира.

Натянув прозрачные хирургические перчатки и взяв голову Саши обеими руками, профессор слегка надавил на нее в определенных местах. Макушка секретарши с частью волос неожиданно щелкнула и откинулась в сторону. Сидящий рядом Головачев по-бабьи тоненько вскрикнул, прикрыв рот ладонью.

– Александра Жаркова, двадцать шесть лет. Погибла в ДТП год назад. Опытный образец, – вооружившись пинцетом, Рубинчик аккуратно извлек из переплетений замысловатых схем в голове секретарши небольшой металлический предмет. – Глупая смерть.

– Так это и есть тот самый… «мозг»? – Казалось, совершенно не удивленный проведенными манипуляциями, Коржин посмотрел на устройство поверх очков.