— Тэкулча один медведя добыл, я уже взрослый. За медведя отец мне карабин подарил. Хорошое оружие. «Тигр» называется.

— Весело у вас, — со вздохом ответил Архипов и лёг обратно. Он вспомнил себя семнадцатилетним, никаких медведей или карабинов у него и в мыслях не было. Его тогда больше тревожил предстоящий экзамен и подготовка к поступлению в мединститут, но мечта стать хирургом так и осталась мечтой. Денис постепенно проваливался в сон, он лениво отгонял от себя звенящих комаров, пока окончательно не уснул.

Первый выстрел Денис не услышал, но почувствовал толчок, от чего сознание вернулось в реальность. Второй выстрел, прозвучавший буквально через пару секунд после первого, его окончательно разбудил. Он резко встал, пытаясь сконцентрироваться на опушке леса. Автомат к тому моменту уже был в руках. На делянке после второго выстрела зарождался хаос, включились несколько фонариков, после зазвучали короткие очереди и крики.

В лучах прожекторов мелькнули две большие тени, которые устремились к людям и сразу исчезли в темноте. Стойки прожекторов поочередно начали подкашиваться и падать, а вслед за этим гасли и прожектора. Стрельба на делянке только усиливалась.

— Калу ушёл! — выкрикнул Тэкулча и поднявшись на ноги вскинул свой карабин, пытаясь кого-то выследить. Денис в темноте не видел ничего, что происходило на делянке. Снизу доносились обрывистые крики и вспышки выстрелов. Где-то мелькал маленький фонарик, но и он в конце концов потух. За те две – три минуты безумия, что происходило на делянке, Архипов так ничего и не смог предпринять. Спускаться вниз он не решился, а Тэкулча не произвёл после ни единого выстрела. Он долго стоял, всматриваясь в темноту, затем опустил своё оружие.

— Калу ушёл, — тихо повторил он, и убрав карабин за спину начал спускаться вниз. Денис, приметив для себя едва заметный луч вдалеке, решил бежать туда. Он спустился следом и держа оружие на изготовку побежал к еле видимому свету. Вокруг раздавались тихие стоны, иногда был слышен знакомый голос, который крепко ругался. Добежав до лучика, Денис наклонился и увидел, что это налобный фонарик, закреплённый на оторванной голове одного из бойцов Егорина.

Архипов выругался, попытался рассмотреть обезглавленное тело рядом, но его не обнаружил.

— Денис! Денис! — крикнул Архипов, зовя Егорина, но в ответ прозвучала чья-то просьба подойти.

Архипов снял с погибшего фонарик, вымазанный в крови, надел себе на голову и побежал на голос, подсвечивая себе дорогу. На делянке валялось много коряг и ветвей и легко можно было упасть и поломать себе кости.

— Сюда, — крикнул кто-то в темноте, и Архипов сориентировавшись побежал на голос. Луч фонарика выхватил силуэты, и подбежав поближе Денис увидел капитана Сапожникова, который распаковав несколько перевязочных пакетов пытался остановить кровь у лежащего на земле бойца. Руки и лицо Евгения были выпачканы в крови, а раненый человек хрипел, от этого казалось, что всеми силами цеплялся за жизнь.

— Прижми тут! — крикнул Евгений, и как только руки Дениса придержали бинты на рваной ране в районе шеи, Сапожников открыл рюкзак и достал несколько пакетиков, внутри которых лежали хирургические инструменты. — Так, на счёт «три» убирай руки и повязки, и свети, — сказал он и тут же скомандовал. Как только рану открыли, оттуда брызнула кровь. Под ярким лучом фонаря Евгений зажимами пытался перекрыть артерии. Сапожников остановил кровотечение и улыбнулся раненому: — Ну всё, жить будешь. — Тут же он взглянул на его лицо и схватился нащупывать пульс, но видимо, драгоценное время было уже упущено. — Да твою ж! — выругался он и вскочил.