Дора склонилась над Агеластосом, пытаясь понять, жив ли он. Протянула было руку к шее, чтобы проверить пульс, но передумала, поморщилась и встала:

– Он весь в крови, противно прикасаться. Да он мертв, папа, без вариантов, ты посмотри на него – живого места нет!

– Все же надо проверить, – Ифанидис подошел ближе, намереваясь наклонится, и в этот момент Алекс застонал.

Пришлось задействовать вертолет, чтобы как можно скорее доставить раненого в больницу. Оказалось, что Агеластос, в принципе, легко отделался – с учетом всех вводных. Закрытая черепно-мозговая травма, сломаны ребра, рваные раны на теле от осколков – поэтому было столько крови. Три дня Алекс лежал в реанимации, а когда его собрались переводить в обычную палату, Ифанидис решил забрать из больницы своего главного секьюрити.

Потому что ему доложили – кто-то осторожно пытается разузнать, где конкретно лежит Агеластос. Можно было бы, конечно, сделать из Алекса приманку, чтобы выяснить, кто посмел все это устроить возле дома Ифанидиса, но рисковать одним из самых преданных ему людей Ифанидис не собирался.

Поэтому и оборудовал в том доме, где они с Дорой приручали когда-то Нику, тщательно охраняемый филиал больницы – с прекрасно оснащенной палатой и проверенным медицинским персоналом.

И вот сегодня, спустя неделю, Алекс пришел в себя.

– Амнезия, значит, – произнес Ифанидис, вглядываясь в бледное лицо раненого. – Любопытно, надолго ли?

– Что значит – пропала? – Игорь Некрасов, раздраженно поморщившись, переключил динамик смартфона с громкой связи на стандартную – уж очень громко истерила дочь.

Смартфон подносить к уху не стал, рыдающий голос Снежаны был слышен и так:

– То и значит! Мамы нет! Нигде! Ни дома, ни в больницах, ни в моргах! Я все обзвонила! А в квартире отключены все электроприборы, и телефон ее там, в прихожей, на тумбочке! Мне кажется… Мне кажется, она что-то с собой сделала! Из-за меня! Я виновата, я предала ее! И Альку предала! Я сволочь! Предательница!

Выкрикнув последнюю фразу почти на ультразвуке, Снежана зашлась в рыданиях.

– Угомонись! – рявкнул Некрасов. – Сопли вытри и говори спокойно и внятно.

– Это ты! – вышла на новый виток истерики Снежана. – Это все ты, это из-за тебя! Ты заставил меня предать маму! Ты купил меня!

– А ты продалась, – холодно констатировал папенька.

– Да, продалась! Я продажная тварь! И Альку я продала! И маму! И…

– Если ты намерена продолжать сеанс саморазоблачения, – бесцеремонно разорвал истерику дочери Некрасов, – то давай без меня, мне некогда. Перезвони, когда к тебе вернется адекватность.

Снежана еще что-то орала, но он нажал на отбой и отшвырнул телефон в сторону. Только этого не хватало! Если бывшая жена реально решилась на глупость, это серьезно навредит его репутации. И деловой, и политической. Сначала скандал с дочерью, теперь это… Черт, как же голова раскалывается!

Игорь приложил ладони к вискам и, закрыв глаза, начал легонько массировать нужные точки. От вибрации массажа с самой верхней полки чулана памяти грохнулась старая, пожелтевшая от времени картонная коробка и веером разлетелись картинки их со Светой свадьбы.

Он женился на Светке по расчету, ради связей ее папаши. Но когда увидел свою невесту в тот день – хрупкую прелестную принцессу, очень-очень красивую и невероятно милую при этом своим смущением, своей робостью – он влюбился в свою будущую жену. Да, влюбленность продлилась недолго, Игорь в принципе не был способен на длительные искренние отношения, быстро перегорал, зато горел ярко.