– Я сотрудник немецкой полиции! Я чистокровная Немецкая Овчарка! Да я тебя в куски!.. В клочья!.. Коммунист!!!

– Лучше к моей машине не приближайся, болван, – говорю я ему. – Сейчас у меня как раз время второго завтрака, а на второй завтрак я обычно ем только Чистокровных Овчарок. Так что смотри сам, жлобяра полицейская…

А вокруг хохот стоит – гомерический! Никто ж из Людей не понимает, о чём мы. Все видят только одно – три Собаки своим лаем прямо на дерьмо исходят, а Кот преспокойненько сидит себе в фургоне и в ус не дует. И всё. Вот Люди и хохочут.

Вебер слёзы вытер и говорит своим Собачьим помощникам и полицейским:

– Уберите собак. Кончайте этот цирк. Я уже почти оглох.

И сам начинает помогать моему Водиле обратно зашнуровывать задник нашей фуры. Я ещё пару секунд выждал, убедился, что теперь больше никто не станет проверять наш груз, и в последнее мгновение выпрыгнул из фургона прямо на широкое плечо своего Водилы.

От неожиданности Полицейский Овчар попятился, закрутился и чуть сам себя не задушил собственным поводком. А обе Нарко-Собачки так перепугались, что одна из них со страху даже описалась!

– Я кому сказал – уберите собак, – строго повторил Вебер.

Мы разрешались с этим пожилым симпатягой и поехали.

Я таких чистеньких, ухоженных, гладких, ровных и удобных дорог ещё в жизни своей не видел! Хотя мы с Шурой поездили не так уж мало. Один раз его приятель, театральный драматург, возил нас на своей «Волге» к себе на дачу в Усть-Нарву, и мы целую неделю там у него жили.

Шура писал заказной очерк о славном творческом пути драматурга (он, кстати, уже три года как живёт в Америке и работает в журнале «Еврейская жизнь»), а я только и занимался тем, что трахал драматургову Кошку, Кошку соседа драматурга – одного известного композитора, и всех остальных дачных Кошек, которые узнали от первых двух, что в Усть-Нарву на несколько дней прибыл ОДИН КОТ из Ленинграда и делает ЭТО по высшему классу.

Конечно, не обошлось без парочки драк с местными Котами, но это нисколько не умалило нашего с Шурой удовольствия от поездки. Кошек я там перепробовал – немерено! Помню, я тогда так вымотался в этой чёртовой Усть-Нарве…

Несколько раз мы с Шурой на автобусе ездили за город – в Разлив, Репино, Комарове. Мой Плоткин считал, что я тоже должен дышать свежим воздухом и хоть изредка бывать на природе, а не только драться на нашем пыльном и грязном пустыре и трахаться по чердакам и подвалам.

Так что я очень неплохо знаю наши автомобильные дороги. И, как в этом ни горько признаться, даже самые лучшие наши трассы, специально вылизанные для проезда иностранцев и Людей, держащих в руках власть, – не идут ни в какое сравнение с обычными немецкими автобанами, как назвал эти дороги Водила.

– Как тебе автобанчик, Кыся? – гордо спросил меня Водила так, будто он – хозяин этого автобана и автобан – его любимое детище.

Вообще-то, если вдуматься, наверное, так оно и есть.

В ответ я только потёрся носом о его плечо, благо мне было удобно это сделать – я сидел высоко, на спинке пассажирского сиденья, чтобы видеть мчащуюся нам навстречу дорогу. Кроме того, я хорошо помнил слова Рудольфа о том, что от самого Киля за нами пойдёт микроавтобус «тойота» с мюнхенскими номерами «М-СН…», цифры я не запомнил, так как всё равно не умею их читать. Поведёт «тойоту» тот самый Профи, который здорово умеет убивать Людей. О чём мне рассказал Рудик со слов Бармена.

Вот я и взгромоздился на спинку пассажирского кресла, чтобы в боковом зеркале видеть, когда к нам пристроится эта «тойота».