Тридцать пять тысяч этого тошнотворного Типа у нас месяца два пролежали. Так что у меня было достаточно времени насмотреться на доллары…

…Даже без нижнего куска картона коробка с водкой казалась нетронутой – как на фабрике запаковали. Никаких нарушений! Просто к низу коробки был прилеплен ещё один кусок фальшивого дна, а между настоящим и фальшивым лежали доллары.

Лысый лёг на спину прямо на верхние коробки, расстегнул джинсы, словно собирался раздеться и лечь спать. Оказалось, что к внутренней стороне пояса джинсов у Лысого был пристрочен длинный мешочек с застёжкой-липучкой, величиной как раз с формат долларовой бумажки.

Лысый аккуратно сложил деньги в одну пачку, спрятал их в этот внутренний «карман», снова надел на себя джинсы, затянул ремень и стал слезать вниз. Я поглядел – ну нипочём не скажешь, что у него на животе доллары спрятаны! Ай да Лысый…

Я дождался, когда он выберется из фургона, когда зашнурует брезентовые полсти, когда затихнут его удаляющиеся шаги, когда закроется за ним водонепроницаемая тяжеленная дверь автомобильного трюма, и только тогда вылез на свет Божий.

Естественно, я поспешил к своему грузовику – авось Водила уже закончил упражнения с этой Сузи и я наконец смогу обратить его внимание на нежелательное присутствие кокаина в нашем фургоне.

Был бы Шура на месте Водилы – проблем вообще не было бы. У нас с Шурой прочная многолетняя телепатическая связь. Я его понимаю с полуслова, он меня – с малейшего движения кончика моего хвоста. Вот это контакт!

Кстати, об этом много писал английский доктор биологии Ричард Шелдрейс, книжку которого мне Шура как-то читал. Вокруг теории доктора Шелдрейса до сих пор идут разные идиотские споры – возможна такая связь или нет? И Шура, помню, даже собирался написать статью в защиту теории этого доктора. Но ему в редакции сказали:

– Да вы что, Плоткин! О котах!.. В те дни, когда вся страна…

Короче, статьи Шура так и не написал.

А вот как мы теперь с Водилой дотолкуемся – я совершенно не представлял себе. Но то, что я это обязан сделать, – тут у меня не было никаких сомнений!

Подбегаю к нашему грузовику – не тут-то было! Из кабины несутся такие крики Сузи, такое рычание Водилы, так откровенно торчит голая черненькая ножка нашей гостьи из бокового окна кабины, а вся кабина так мягко и ритмично покачивается из стороны в сторону, что я решил отложить наш разговор до утра и поспешил прочь, потому что снова стал заводиться со страшной силой!

Ах, рыженькую бы мне ту сейчас!.. С пушистым хвостиком!!! Я бы её, стервочку!.. Ой, батюшки, что же делать?! Так приспичило – спасу нет!!!

Бегу, бегу под машинами подальше от нашего грузовика и вдруг слышу – кто-то неподалёку тоненько поскуливает!..

Ну-ка, ну-ка… Кто это там и на что жалуется? Встал как вкопанный. Прислушался. Скулёж идёт явно из какой-то легковой машины. Покрутил башкой, пошевелил ушами – точно! Вон из того серебристого «мерседеса»!

То, что это был «мерседес» – я даю хвост на отруб! Это я в грузовых автомобилях ни черта не смыслю, а в легковых – будьте-нате… Шура всю жизнь так хотел иметь свою машину, что даже меня всем маркам легковушек выучил!

Прыгнул я на капот серебряного «мерседеса», гляжу, на заднем сиденье лежит крохотная Собачонка – впятеро уменьшенная копия Добермана-Пинчера. Лежит, мордочку вверх задрала и поскуливает от тоски и одиночества. Причём явная Сучка…

Увидела меня через стекло, испугалась, вскочила на свои тоненькие ножки и затявкала со страху. А затявкала-то – ну просто помереть со смеху! Стёкла у «мерседеса» все закрыты. Чем же она дышит там, бедняга, думаю?