– Вряд ли они поверили, и вряд ли им поверит кто-то, – усмехается Нэш. – И, в любом случае, они не будут разглашать эту информацию, иначе им придется судиться с Нэшем Олдриджем.

– Спасибо, – произношу я.

Пусть это прозвучало в такой трактовке, но впервые это стало важно для меня. Не то, что Нэш Олдридж наконец-то принял меня как дочь. Безусловно Рокси и Нэш любили меня. И он принял меня в свою жизнь еще с момента моего рождения. Важно то, что Нэш сказал об этом еще кому-то и это перестало быть таким уж громадным секретом волка одиночки. Да я и сама не хотела огласки наших семейных отношений по понятным причинам, иначе моя жизнь превратится в клуб фанаток «Влажных королев». И даже без признания совету Калифорнийского университета я всегда считала и считаю нашу семью идеальной. Большинство бы так не сказали, к примеру, мои бабушка с дедушкой, но для меня наша семья – самая настоящая творческая семья. Я была счастливым ребенком несмотря на все, что мне довелось увидеть, чего априори не должна была видеть. И сейчас еще больше счастлива. Многие, живущие в полноценной семье, не могут похвастаться тем, что есть у меня, – клевые родители! Чокнутые, но клевые предки.

– И почему танцы? – спрашивает отец. – Почему не музыкальный факультет? Ты же неплохо поешь, Харли.

– Во-первых, я не хочу петь. Во-вторых, я не хочу, чтоб публика сравнивала двух Олдриджей и их успех. Не хочу быть в твоей тени, пап, чтоб говорили, она не дотягивает до Нэша, что дочь Нэша – это полное разочарование века. Или еще хуже: мой успех – это только твоя заслуга. Ну и в-третьих, достаточно вас двоих в этой индустрии. Поэтому – танцы. – Пожимаю я плечами.

– На музыкальном много направлений. Продюсер, PR-менеджер, звукорежиссер. Но в любом случае, решать тебе, Харли. Для меня ты никогда не будешь разочарованием. – Отец дотягивается до моей руки и сжимает мои пальцы.

– Спасибо. И ты в Эл-Эй надолго?

– На сегодня мы отменили концерт в Нью-Йорке из-за технических проблем. Стадион не готов для концерта, хотя, мы могли выступить и так, но я предпочел быть здесь. Особенно, когда мой ангел Харли, попал в беду. А после у нас плановые выходные. Так что в запасе три дня точно.

– И где ты остановился, Нэш? – спрашивает Рокси, садясь поудобнее на диване.

– Как и всегда, – отвечает мужчина. – Ритц-Карлтон[6].

Нэш был постоянен в своем выборе только в одном – в отелях и номерах. В каждом городе у него был свой номер в конкретном отеле. И к приезду с концертом «ВетКвинс» для них всегда были эти номера.

– Это конечно не пять звезд и не люкс, но ты можешь остаться. Вы с Харлин давно не виделись. – Рокси смотрит на Нэша и кокетливо улыбается.

– Если ты не против, Рокси, то я останусь с большим удовольствием.

Я смотрю на мать и на отца. На их взгляды, говорящие красноречивее любых слов. В голове звучит мамин голос: «Ты думаешь, когда твой папочка приезжал в дом моих родителей за тобой, мы с ним пили чай».

– О господи! – восклицаю я. – Прекратите это делать! Я все еще здесь!

– О чем ты? – Рокси и Нэш смотрят на меня как на полоумную.

– Да вы только что в своих мыслях поимели друг друга в разных позах! О боже! – Вскакиваю я и закрываю ладонями лицо. – Хоть бы постеснялись меня. Теперь мне придется прополоскать глаза и мозги с мылом!

– Ты все еще ей не сказала, как появляются дети? – точно издевается Нэш.

– Она давно уже знает и гораздо больше, чем следовало бы. – Улыбается Рокси и закидывает одну ногу на другую.

Ткань белоснежного халатика соскальзывает, и Нэш точно приманенный сладким десертам скользит взглядом по гладкой коже Рокси.