– Все верно. Его крики были слышны по всему большому дому и даже долетели до Хафема.

– Это тот самый дом, который там стоит сейчас? – тут же спросил я.

– Тот самый. – Миссис Белфлауэр усердно размешивала тесто.

– Значит, все это выдумки! – торжествующе воскликнул я. – Тогда этот дом еще не был построен.

– Наверное, правда ваша, голубчик. По соседству был еще старый дом, уж не знаю, что с ним сделалось, там-то все и происходило. – Как ни в чем не бывало она продолжила: – Ну вот, времечко шло, а Джемми не бросил своих дурных привычек, все так же выпивал, резался в карты и творил всякое такое, что и поминать не хочется. Однажды вечером играл он в кости с сэром Персевалом Мампси. И вот сэр Персевал…

– Но это не мог быть сэр Персевал!

– Почему, мой утеночек? Подбавьте-ка еще монеток, голубчик.

– Потому что вы говорите, это было давным-давно, а он ведь еще жив. – Я добавил в смесь гнутую-перегнутую гинею времен Георга Второго – лучший из волшебных предметов, который всегда оказывался в моем куске пудинга.

– Значит, это был его отец, – не смутилась миссис Белфлауэр, – и он тоже звался сэром Персевалом. Он был богач из богачей, черных невольников имел тысячи, на его венчание в Лондоне явились сами король с королевой смотреть, как он взял за себя одну из самых знатных в стране леди, свадебная карета была вся в золоте, и перед нею шли по улицам сотни черных рабов. Пора положить еще что-нибудь. Киньте старый фартинг с женской головкой. И вот тот вечер, о котором я толкую, он проводил с Джемми Хафемом за азартной игрой и…

– Азартная игра? Что это?

– Это игра в кости, так я понимаю.

– Но что значит это слово? – Я бросил в миску монету и на миг закрыл глаза, чтобы загадать желание – то желание, которое только сейчас вот-вот исполнится.

– Что значит? А должно оно что-то значить? Это просто название, а названия не значат ничего. И, скажу я вам, играл он тем вечером с сэром Персевалом, но кости выпадали не так, и он потерял все, что имел. По конец ему уже нечего было ставить, кроме имения. И хотя он знал, что не владеет им целиком – долг ведь не был выплачен, – он все-таки поставил имение на кон, и дело решал один бросок. Сэр Персевал выбросил пять очков, и это значило, что Джемми тоже нужно не меньше пяти. Но он выкинул крабов и проиграл.

– Крабов?

– Так говорят, когда кто-нибудь выкинет мало очков. И вот Джемми отдал ему имение. Оттого-то Мампси взяли в девиз краба, и еще пять цветков, знак Хафемов. И сэр Персевал начал строить себе тот большой и красивый дом в Хафеме, где уж не знаю сколько бальных залов, и лестниц, и парадных комнат. И план по его указанию был составлен так, что главный корпус и крылья были похожи на пять точек на игральной кости: по точке в углах и одна в середине.

– Но дом совсем не такой! – Я вспомнил, что никто не должен был знать о нашей со Сьюки прогулке туда, и добавил, запинаясь: – То есть мне так говорили.

– Ну да, он выстроил только середину и два передних крыла, и тут даже его больших денег не хватило. Правда, он успел разрушить бо́льшую часть старой деревни, чтобы заложить парк, на мили и мили вокруг. Старый Ник на Джемми очень разозлился и, поговаривают, так его напугал, что тот умер. Но пятьдесят тысяч фунтов Джемми не уплатил, и потому…

– Прежде вы говорили тридцать.

– Проценты наросли, и стало пятьдесят. Так или иначе, взял он долговую расписку Джемми и пошел с нею к лорд-канцлеру, чтобы тот истребовал для него у Мампси имение Хафемов.

– В пользу своей жены Софи и ее детей, потому что она была дочь Джемми?