— Так нормально?

Кивнул в ответ. Девчонка взяла меня за руку, повела к лестнице.

Ну, погнали.

Мне, кажется, или я услышал судорожный Дашин вздох за спиной? Пусть бы ещё перекрестила на дорожку, как делала моя бабка. На войне атеистов нет. Я медленно выдохнул.

Наощупь приходилось двигаться медленно, зато выровнял дыхание. Головокружение на высоте – естественная реакция. Но мой организм не видел опасности, он просто не видел, поэтому не паниковал. Дыхание участилось. Кажется, я свернул не туда.

Сколько метров до Маринки? Она где-то на середине трубы. Пусть будет сто пятьдесят. Это примерно, на каком этаже? Если в кирпичном доме потолки по два пятьдесят, то один этаж будет три вместе с плитами перекрытия. Два этажа – шесть метров. Цоколь не беру, плюс – минус не важно. Десять этажей – шестьдесят метров, двадцать – сто двадцать. А тридцать – это уже сто восемьдесят. Мне надо сто пятьдесят. Сколько отнять? Я сбился со счета.

Какие я знал расстояния? В моём бассейне пятьдесят метров. Два таких бассейна – сто метров. Три – как раз нужная цифра. Мне почему-то трудно представить три бассейна вверх. Лучше этажи.

Счет шёл туго, всё же мне приходилось карабкаться. Спина взмокла, из-под повязки струился пот. Но глаза не заливало. Шикарно.

Неожиданно прострелила мысль. Как я буду отвязывать Маринку? Для этого нужны две руки. Сейчас я задействовал три точки опоры. Если отрывал одну руку, то две ноги и рука зафиксированы. Если переставлял ногу, то руки сжимали железный пруток, и одна нога на нижней перекладине. Сердцебиение участилось, опять я задышал как паровоз. Сбился с ритма.

Нашёл простое решение – зацепиться локтем. Странно, что Марина не издавала звуков. Это хорошо или плохо? Она от страха должна скулить, мычать, или что там можно делать сквозь скотч? Но я лез в полнейшей тишине.

Группа поддержки внизу, хвала яйцам, молчала. Меня бы отвлекали их выкрики и подбадривания. Никогда не понимал тренеров, которые кричат подопечным, давай, давай. Если Светка крикнет, Марина держись, я её закопаю. Рука наткнулась на кроссовок.

Есть!

— Марина, это Назар. Ты как?

Без ответа. Девчонка молчала. Может ей что-то вкололи? Подавил желание сбросить повязку и посмотреть на Марину. Этого нельзя делать ни в коем случае. Двадцать пятый этаж. Мы и спускаться с ней будем с завязанными глазами.

Ветер на высоте был совсем не такой, как на земле, он раскачивал трубу, и я болтался на ней между небом и землёй, как кузнечик на травинке. Упёрся ногами в скобу, локоть правой руки зацепил за верхнюю скобу. Главное, не торопиться. Правой рукой ощупал кроссовок, поднялся пальцами выше на предмет поиска веревки или скотча.

Бл…

Веревки нет, ногу засунули за пруток. За лодыжку я вытянул ногу, освободил кроссовок, он легко спад со ступни и полетел вниз. Так даже легче. Сбросил второй кроссовок, освободил вторую ногу тоже наощупь. Остались руки. Надеюсь, их не зафиксировали крепко. Вдох, выдох. С силой дёрнул за ноги и…

Вопль ужаса внизу. Хлёсткий удар о землю.

Спускался я так же неторопливо, но ноги, действительно, затряслись от напряжения. Снова складывал и умножал чёртовы этажи, не допуская других мыслей. Хочется добраться живым.

Мужские руки схватили меня за пояс, помогли встать на земную твердь. Бабкин снял с моих глаз Светкину майку. Солнечный свет ослепил, я непроизвольно зажмурился, а когда смог открыть глаза, увидел непередаваемое зрелище. На земле валялись руки, ноги, торс изломанного, помятого женского манекена. Одежду с него уже сняли.

— Назар, ты – молодец, — прошептала Даша.