На третий день после свадьбы она утром, допивая кофе, поинтересовалась:

— Брачный контракт-то дашь почитать?

Говорят, от материнства тупеют, и я уже начинала тормозить. Будто мне оказалось мало излишней эмоциональности. Я переспросила:

— Какой такой контракт? Я же зачет сдала в том семестре.

Мать закатила глаза. Ее вообще многое раздражало: будто я обязана была остаться супер умной, сконцентрированной и идеальной дочерью, а не слегка расплывшемся телом.

— Твой контракт, Ника. Который ты составила с Макаром перед свадьбой.

В тот-то момент у меня и появилось ощущение, что ее громкие слова насчет того, что Макар нам не нужен, и мы бы вдвоем с малышом справились, слегка преувеличены. Я серьезно ответила:

— Мы не заключали никакого контракта мама. Зачем?

Ее лицо вытянулось. Судя по всему, она специально спровоцировала меня, ожидая выгодного для нее ответа. Не знаю, на что она рассчитывала, но точно не на мой вариант.

Дальше я выслушала целую лекцию насчет того, какая я безответственная и вообще, что я не думаю о будущем. Здесь же к упрекам прибавился новый список моих недостатков. Макару тоже досталось. Он уже жил с нами и, стиснув зубы, выслушивал ее монолог. Мне же едва ли не впервые стало стыдно, особенно, когда Сохин, дослушав этот бред про «ни кола ни двора» жестко ответил:

— Я вас очень уважаю, искренне благодарен за Нику, но вообще-то, это у моей жены нет приданного. Что она принесла в семью? Квартиру, может? Так она служебная. Вы даже не платите за нее. Машину? Нет. И уж простите, без тех десяти тысяч, что вы нам подарили, тоже можно обойтись. Не говоря уже о том, что финансово в свадьбе вы не участвовали. Я ничего у вас не прошу и свою семью смогу обеспечить всем необходимым сам, но был бы признателен, если бы вы хотя бы сделали вид, что уважаете выбор Ники.

Почувствуй себя никчемной и пузатой. Зато налет всесильности и всевластия с меня слетел капитально так. На следующий день мы стали искать квартиру. Правда не успели. Пара просмотров, пара отказов из-за моего положения. А потом я родила на две недели раньше. Нет, ребенок был здоровый и доношенный, но съехать мы не успели.

Я же думала только о том, как не налажать еще и с ребенком, а еще сдать сессию, так как мои мозги, кажется, превратились в меконий. В итоге мы остались с матерью, а потом на подмогу примчалась Вероника Юрьевна, к моему счастью, оставшись с Ильей.

А дальше понеслась: сон через раз, переписывание пропущенных лекций, а еще попытка удержаться в отличницах. Пока хоть она успешная. Многие относились к моему статусу матери с пониманием. На практике Круглов, лишь увидев меня и поговорив, сразу сказал, что мне делать тут нечего. Мол все равно в прокуратуре все иначе. И отпустил. Туда я не приходила. Это немного помогло. В институте же всем было все равно. Я на переменах сцеживалась в туалете и так уже две недели. Сегодня с утра сын съел мало, и я уже ожидала нового прилива.

В МВД нет академов, я же в полной мере поняла, зачем они даются молодым мамам! Хорошо, что у нас была бабушка Макара. Даже моя мать ни слова не сказала: заботы о долгожданном внуке ее не вдохновляли.

— Ты как, грудь болит?

Я поерзала. Болит, надо бежать в туалет, пока я тут не устроила фонтаны из молока. Она уже напоминала два кирпича, и чувствовала я себя не очень.

— Нормально.

Я смотрела на беззаботных ребят. На Олега и Диану, на Настю с Осиповым, да даже на Сему! Иногда так хотелось вернуться в то время, когда я не была похожа на чудище. Но…

До туалета добралась еле-еле. Меня знобило немного. Попробовала в кабинке сцедиться. Я знаю, что грудное кормление важно! Я знаю, что оно просто необходимо!