Я так поразилась, что даже не смогла сразу отказать, лишь вяло оттолкнула мужчину. Он не стал меня удерживать, но и отпустил неохотно. Мне потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Окинув центаврианина нарочито строгим взглядом, я сказала:

— Браво, Малейв! Ты не уступаешь своему дядюшке! Вы что, пари заключили, кто первый меня соблазнит?

— Никаких пари.

— Да неужели? Сразу два предложения от центавриан, да еще и из одного Рода – это слишком. Я хоть и младшая, но не дура. Отойди от меня и дяде передай, чтобы тоже ко мне не приближался. Нашли игрушку…

— А ты изменилась, — заметил Ли. — Стала более дерзкой, смелой, держишься иначе.

— Военные академии меняют людей.

— Нет, не меняют, просто обнажают то, что ранее было скрыто.

Я фыркнула.

— Один поцелуй – и сразу связь, — продолжил размышлять Малейв. — Это очень интересная реакция… Ну же, Нина, признай, что тебе тоже хочется изведать, каково нам будет в постели и как проявит себя дальше наша связь.

Я еще раз фыркнула. Он о постели заговорил!

— Товарищ высокородный центаврианин, идите-ка вы подальше со своими предложениями!

— Никуда я не пойду, пока ты не ответишь, почему так лицемерно себя ведешь.

— Я?! Это ты лицемер!

— Аргументируй. Или не можешь?

— Еще как могу! Ты прикидываешься милым и добрым со мной, когда тебе это выгодно, а как только выгода кончается, становишься чопорным морозильным автоматом… да и не хочу я тебе ничего объяснять, просто не подходи ко мне больше, понятно?

— А если я отвечу, что странности моего поведения вызваны тем, что ты мне очень нравишься? — протянул Малейв, по-кошачьи склонив голову набок. — Да, нравишься, и понравилась сразу, с первой встречи.

— Раз я понравилась тебе сразу, что же ты не начал ухаживать за мной по-настоящему? К чему были все эти проверки, неожиданные появления? Ты мог бы помочь мне, Малейв! Мог бы оградить от всего этого, от тестов и проверок! Ты бы не отправил меня в Военную академию, если бы я тебе нравилась!

— Вот как раз потому, что ты мне понравилась, я и отправил тебя туда, — заявил Ли, шагнув ко мне. — Братья тебя испортили: растили, как один из цветочков с фермы. А что требуется от цветочков? Цвести и радовать глаз. Но ты не цветочек. Ты – ленивая, изворотливая, подозрительная землянка!

— Ах, мы уже перешли к оскорблениям?

— Это не оскорбление, а констатация факта.

— Мерзкий цент!

— Да, — согласился он без возражений и хмыкнул: — А ты идеал? Бедная девочка: мерзкий цент загнал тебя в академию, чтобы только поиздеваться, а плохие-плохие преподы кричали на несчастную тебя и требовали, чтобы ты развивалась и училась. Лишили тебя права лежать на пляже и нюхать цветочки на ферме, подонки такие. Напомнили о том, что спящие убивают, и что ты со своей устойчивостью можешь многих спасти. Кстати, подлые центавриане приютили не только твою семью, но и тысячи других семей, дали им право жить и работать на Горунде. Но беженцы не хотят работать – они хотят только купаться в море и получать пособия!

— Может быть, многие другие и не хотят работать, но не наша семья! Мы никогда не были обузой для Федерации!

— К старшим Ветровым нет претензий. Но ты и Артем – прожигатели жизни. И таких, как вы, очень много.

— Прожигатели? — оскорбилась я. — А вы, центавриане, вы… — мне хотелось ляпнуть что-то грубое про всю его расу, но обвинения нашлись только против самого Малейва: — Ты сам сказал: если я захочу улететь на Еву-2, меня не отпустят и заставят работать на станции связи «батарейкой»! Это, по-твоему, соответствует морали Союза? Это, по-твоему, достойно старшей расы?