Дальше – немцы? Ну тоже версия какая-то глупая. Эско знает только о бриллиантах, о бумагах он не в курсе. Даже если бы чертов финн растрепал Мюллеру о драгоценностях, тот мог бы устроить мне допрос без столь нелепых сложностей. Напоить, усыпить, увезти в неизвестном направлении – это отдает легким сериальным драматизмом.

Все. А больше версий у меня нет. По идее в гонке за документами больше никто участвовать не может.

– «Он»? – Переспросил Куратор, вопросительно подняв брови. – Что ты имеешь в виду?

– Ну не «он», хорошо. Может, «они». Кто твой заказчик? Гестапо? Абвер? – Конкретизировал я свой вопрос.

Советский Союз и НКВД не упомянул специально. Черт его знает, кто этот дед. Может, похищение является какой-нибудь проверкой. А я возьму и ляпну, мол, не чекист ли вы, батенька?

– Абвер… – Повторил «пенсионер» и отчего-то выразительно хмыкнул.

– А… Значит, вообще нужно смотреть в противоположную сторону? – Отреагировал я на его «хмык», – Ты же русский, верно? На сто процентов в этом уверен. Кстати, прийми взаимный комплимент. Твой немецкий на высоте. Я даже не заподозрил подставы.

Куратор издал короткий, лающий смешок. Нет, не волк. Больше на шакала похож…

– Сообразительный ты, Алексей Сергеевич Витцке. Это хорошо. Но лишние знания тебе ни к чему. Сосредоточься на главном: ты – здесь, а вот архив твоего отца – там.

Лже-Дельбрук махнул рукой в неопределённом направлении, намекая, видимо, на банк, который много лет служит хранилищем для документов, о которых сейчас шла речь.

– А я… – Он ткнул указательным пальцем себе в грудь. Странный тип. Такое чувство, будто я глухой и он жестами объясняет мне ситуацию. – Тот, кто свяжет эти две точки. При твоем содействии, разумеется. Мы ведь поможем друг другу?

– Какие у тебя грандиозные планы… – Усмехнулся я.

Хотя, между прочим, происходящее не веселило меня ни разу.

С каждой минутой становилось все более очевидно – нас ждет крайне пренеприятное времяпровождение. Впрочем, почему же «нас»? Конкретно меня.

И фишка в том, что по моей же глупости этот человек уверен, будто вся информация относительно тайника отца вот-вот будет озвучена. Я же сказал, что знаю коды. Теперь убедить Куратора в обратном точно не получится.

Так что дело плохо… Вот и настал момент, когда я узнаю масштаб своего терпения, объём своей преданности Родине и границы своего болевого порога.

– Видишь ли, Ганс или Куратор, как тебе больше нравится. Вся прелесть нашей с тобой ситуации в том, что кроме часов у меня нет ни черта. Но и с ними я понятия не имею, что делать. Поэтому, если ты намереваешься говорить «по-взрослому», имей в виду, никакого толку из этого не выйдет. Я ничего не знаю.

– Не надо, Витцке, – Усмехнулся «пенсионер». Усмешка у него, кстати, была пренеприятнейшая. Холодная, как у аллигатора. Если бы, конечно, аллигаторы могли улыбаться. – Не будем тратить время. Я знаю про часы. Знаю про ячейки на предъявителя. Знаю, что твой отец был параноиком и придумал сложную систему доступа. Ты ведь уже понял, информации в моей голове имеется более чем достаточно. У меня получилось даже подменить настоящего Дельбрука. Знаю, что часы у тебя. Значит, и остальное – тоже. Шифр на рисунке, кодовая фраза, цифры… Все это сейчас вот тут.

Он наклонился, затем постучал пальцем по моему лбу. Его лицо оказалось совсем близко и я не секунду вдруг подумал, а не откусить ли ему нос…

– Знаешь, я ведь тоже когда-то служил… там, откуда ты родом, Алексей. Речь сейчас не про место рождения, как ты понимаешь. Только наша служба называлась немного иначе. Чтоб ты понимал, мне случалось выполнять приказы самого товарища Дзержинского…