Блаблабла… А мне бы вникать не пришлось, я тут уже несколько лет варюсь. В собственном соку. Но Дима говорил. Говорил и говорил. Причем так ровненько и гладко, что в какой-то момент я сама заслушалась. Вовремя себя одернула и напомнила: мы больше не друзья. Друзья так не поступают.

    — И в завершении хотелось бы поговорить о режиме рабочего дня. Насколько я знаю, все приходят к восьми?

    Сотрудники закивали.

    Да, кто-то приходит к восьми, а кто-то и к семи тридцати.

    — Я выношу на повестку дня небольшой сдвиг в расписании. Что, если рабочий день будет начинаться с девяти?

    Я мысленно скрипнула зубами. Да уж, да уж, знаю я, как сильно ты не любишь вставать рано по утрам. Но вот какую отмазку придумаешь для работников?

    — В настоящее время у нас с Лондоном два часа разницы. Мне кажется, для осуществления более лояльной связи нам следует хотя бы чуть совместить график.

    Ну и бредятина. Наш рабочий день начинается в восемь, потому что к девяти нас уже начинают дергать клиенты. И было бы неплохо, если бы к этому времени мы уже обладали информацией и о поставках, и о выполнении работ, и о проведении рекламы. А Лондон для этого нам не нужен.

    Но подавляющая часть коллег поддержала эту идею. Остальные почему-то выжидающе смотрели на меня, видимо, посчитали, что я должна взять слово. Но я предпочла отмолчаться.

    Планерка закончилась уже через полчаса. Разумеется, к Диме никаких вопросов ни у кого не возникло — что можно спрашивать у человека, который смутно понимает, чем именно занимается московский филиал. А значит, все вопросы посыпятся на мою голову.

    — Карина, задержись, пожалуйста, — он мне улыбнулся. По-свойски так, как будто не было никакого разрыва в нашем общении. Пф. Но в кабинете осталась. Дождалась, пока все сотрудники выйдут и выжидающе посмотрела на нового шефа.

    — Я бы и с тобой хотел обсудить один вопрос, — он откинулся на спинку кресла и нацепил маску виноватого перед всем миром. Актер хренов.

    — Очень внимательно слушаю, — я никак не смогла сдержать желчь, рвущуюся наружу.

    — Во-первых, мне правда очень жаль. Как я понял, мой перевод несколько спутал твои планы по повышению, — серьезно произнес он. — Если бы я знал заранее…

    А ты и знал заранее. Вот только зачем комедию ломаешь?

    Я сощурилась.

    — Все в порядке, — соврала.

    — И во-вторых, — теперь он уже широко улыбался, — куда мы пойдем сегодня вечером?

    — Ах это? — притворно вздохнула. — Понимаешь, моему ассистенту Пете сегодня вечером очень нужна помощь. Так что перенесем нашу экскурсию за неопределенный срок.

    — Карина, точно все в порядке? — он нахмурился. Между бровями залегла знакомая с детства складка. Ух ты, неужели хоть одна искренняя эмоция?!

    — Да, конечно, — я встала со своего места. — Можно я пойду? А то работы много скопилось. Если у тебя будут какие-то вопросы, то мой внутренний номер “один-два-три”. Перечень всех остальных в первом выдвижном ящике стола.

    Прошмыгнула в свой кабинет. Петя что-то чертил на белой доске.

    — Карина Максимовна, что-то он мне не нравится, мутный какой-то, — даже не обернувшись, произнес Петя.

    — А если бы сейчас не я вошла, а он? — хмыкнула я.

    — Ну только если он одолжил у вас каблуки и спарадировал походку, — так же ровно ответил Петя. А потом уже обернулся. — Вы мне скажите, что мы дальше то делать будем?

    — Мы?

    — Ну а что мне вас одну на амбразуру отправлять? — едва заметно улыбнулся. — Вижу же, что что-то придумали уже.

    Придумала. Придумала два хода военных действий. Но прежде, чем выбрать один из них, надо было понять, что задумал Дима. Вот только как?