— Ты уверена, что тебе стоит появляться на кладбище? — вновь заговорил Захария. — Это не совсем прилично, учитывая происхождение той девушки.

Августу передернуло. Она с трудом подавила в себе желание заступиться за «подругу», то есть саму себя. Чему удивляться, между ней и Алисой пропасть, только университет мог их сблизить.

— Я должна там быть, отец, — твердо, но не слишком, чтобы не рассердить Захарию, возразила Августа. — Как вы верно отметили, в смерти Августы есть моя вина, трусливо отсиживаться в стороне. К тому же мы дружили без малого пять лет. Августа заслуживала всяческого уважения, получила бы диплом с отличием, если бы не жизненные обстоятельства.

— Там будет чернь, — не унимался маркиз. — Сбегутся зеваки, станут обсуждать…

— Кого? — приглушенно рассмеялась Августа. — Меня или ее? Августа была всего лишь младшей учительницей и вряд ли успела прославиться. На кладбище явится пара коллег и только. Меня и вовсе не узнают. Я опущу вуаль, надену самое скромное платье и постою в сторонке. Надо же утешить бедную госпожу Дзирт!

«Ну же, — мысленно подталкивала она Захарию, — предложи дать ей немного денег!»

Однако маркиз промолчал. Погибшая девушка и ее семья не стоили его внимания. Он заинтересовался ими, только вздумай родня Августы шантажировать сир Хайнов, распускать порочащие их слухи. Исключительно с целью пресечь крамолу.

Незаметно, под столом, Августа смяла салфетку.

Как же гадко! Как она этого прежде не замечала! Мир за стенами университета оказался другим, совсем не таким, каким виделся в детстве. Или Августа просто повзрослела?

— Хорошо, ты останешься на похороны, — вынес вердикт Захария. — Но после я заберу тебя домой. Хватит! Я уволил того человека. — Он поморщился, словно проглотил пригоршню незрелого крыжовника. — Больше ты его не увидишь.

«Алиса бы возмутилась», — пронеслось на подкорке сознания. Еще бы, Захария даже не удосужился назвать учителя по имени! Проблема состояла в том, что Августа тоже его не знала, что, впрочем, не помешало ей выразить бурный протест.

— Он ни в чем не виноват! — Она демонстративно бросила вилку на тарелку и откинулась на спинку стула. — Меня никто не соблазнял.

— Алиса!

Одного взгляда Захарии хватило, чтобы Августа прикусила язык. Переигрывать опасно. Она не могла рисковать, она обязана завтра быть на кладбище в полдень.

«Первоцветы, мне понадобятся первоцветы», — напомнила себе Августа.

Захария прочел нудную проповедь о женской благодетели. Августа слушала в пол-уха, только чтобы вздыхать и кивать в нужных местах. Ее мозг лихорадочно работал, просчитывал все возможные варианты. Мысли неизменно возвращались к матери и сестре. Августа разрывалась между двумя взаимоисключающими вещами: сказать правду и не выдать себя. «Не сейчас, потом! — осадила она голос сердца. — Ты напишешь им из безопасного места, когда станешь невестой графа Монтезе». Оставалось надеяться, будет не слишком поздно.

День, казалось, тянулся бесконечно. Августа вышагивала из угла в угол и торопила солнце. Ее радовало небрежение мнимого отца. Пусть и дальше беседует с родственницами, допрашивает свидетелей, отдает распоряжения насчет похорон. Чем меньше он интересуется дочерью, тем лучше. Однако Августа все равно боялась. Вдруг у Алисы имелись особые приметы? Родимое пятно на бедре, шрам на коленке. Вдруг Захария в последний момент надумает осмотреть труп или попросит сделать это врача? Алиса до сих пор лежала в холодном подвале, обложенная льдом, одинокая и никому не нужная.

«Я проживу твою жизнь достойно», — пообещала она мертвой подруге.