- Мечтай. Что в стакане?

- Афродизиак, - ставит с грохотом на прикроватную тумбочку стакан с мутноватой жидкостью и, не глядя на меня, выходит из комнаты.

Я тут же надеваю белье и, как ни странно, накидываю на себя футболку Ильи. Тут надо включать здравый смысл, вся моя одежда обтягивающая, что явно сейчас вызовет дискомфорт. Вообще, конечно, лучше ходить голой, но этот вариант исключается. Присаживаюсь на кровать и начинаю рассматривать мутную жидкость в стакане.

- Выпей это, пожалуйста. Папа говорит так надо, - плюхаясь ко мне на кровать, с улыбкой произносит Матвей.

- Он тебя сюда послал, чтобы я это выпила? – странное дело, почему мне приятно от этой мысли?

- Ага. Ну я и сам захотел прийти, пока папа говорит с тетей Катей. Выпей, а потом она уйдет, и мы пойдем кушать.

- Матвей, - беру стакан и залпом выпиваю содержимое стакана. – А кто это такая эта тетя Катя? Ну кем она приходится твоему папе? Просто соседка? – молодец Аня, дожми пятилетнего ребенка. – Может они близко дружат? – мне-то какое дело?

- Она хочет дружить, а папа не очень. Мне кажется, она хочет стать моей мамой, но она некрасивая, поэтому мне не нравится. И длинная очень, а еще у нее есть Вова.

- А Вова это кто?

- Ее сын. Тоже некрасивый, длинный и злой.

- Правильно говорить высокий.

- Ну высокий.

- Получается папа часто тебя оставляет с этой некрасивой тетей и ее злым сыном, который наверняка старше тебя, да?

- Не каждый день, но бывает. А Вовка уже в третий класс ходит.

- Да уж, хорошего ребенка Вовочкой не назовешь.

- Почему? – улыбаясь произносит Матвей.

- А потому что про Вовочку много анекдотов.

- А папа хороший, - неожиданно выдает Матвей.

- А почему ты мне сейчас об этом говоришь?

- Ну потому что он хороший. Это же самое главное.

- Точно, это важно. Я в детстве тоже всех распределяла на хороших и плохих, хотя и сейчас тоже бывает.

- Папа сказал, что ты перегрелась на солнышке, хочешь я тебе мясо принесу из морозилки?

- Не стоит. Само пройдет. Матвей, а как тебя папа называет… ну ласково?

- Матвей, - смеясь произносит ребенок. – А как же еще?

- Понятно. Ну ладно, не думай об этом.

- А пойдем погуляем с собачками?

- Давай чуть позже, я немножко полежу, а к вечеру погуляем.

- Хорошо, пойду папе помогать тарелки ставить.

- Давай.

Матвей встает с кровати и вприпрыжку бежит на выход. А мне почему-то становится так паршиво, и вовсе не из-за того, что пылает тело и лицо, мне до боли жалко этого мальчика. Чертов ПМС!

***

- Аня, пойдем кушать, все готово, - дергает меня за руку Матвей, ловко выводя из царства Морфея. - Тетя Катя ушла. Вставай. Или ты не хочешь? – хотела бы я сказать, что не хочу, да вот только желудок живет своей жизнью.

- Хочу.

- Тогда пойдем.

Кое-как встаю с кровати, а у самой между ног пожар. Трындец, ведь не толстая, а ляжки натерты так, что можно подумать во мне килограмм двести. Да здравствует утиная походка. Матвей берет меня за руку и сам ведет вниз, не на кухню, как ожидалось, а в гостиную, где оказался накрыт стол.

- Ну, чего стоишь? Садись, - слышу позади себя голос Ильи. – Матвей, салфетки принеси, они на кухонном столе.

- Ага.

- Садись, - подталкивает меня Илья к стулу, а сам подходит к шкафу и достает оттуда какую-то штуку. Ловко ее разворачивает и вешает около лестницы. – Лента для мух. Разбушевались сегодня, заразы, - киваю, мол да, понимаю, прям каждый день использую по назначению. – Ешь.

Когда пришел Матвей и все оказались за столом я вдруг четко поняла, что есть «холодец от Екатерины» не буду. Подумать только, она еще ему и еду носит, неужели бывают такие приставучие бабы и это не выдумка из сериалов? Кошмар, поди вешается ему на шею, задвигая при этом Матвея. А свой собственный сынуля третирует Купидонова младшего. Черт, а какое мне до всего этого дело?! Не нравится мне это все. Категорически не нравится! Резко встаю из-за стола и, сославшись на отсутствие аппетита, быстро поднимаюсь обратно в спальню. Дебилизм какой-то!