Любые сложные исторически развивающиеся органические целостности должны внутри себя содержать особые информационные структуры, обеспечивающие управление системой, ее саморегуляцию. Данные структуры представлены кодами, в соответствии с которыми воспроизводится организация системы как целого и особенности ее основных реакций на внешнюю среду. В биологических организмах эту роль выполняют генетические коды. В обществе как целостном социальном организме аналогом генетических кодов выступает культура.

Саморазвивающиеся системы периодически проходят стадию смены типа саморегуляции, когда система усложняется и прежний тип саморегуляции сменяется другим. Применительно к развитию общества именно на этой стадии происходит изменение смыслов мировоззренческих универсалий культуры и формирование новых ценностей.

Культурология сыграла особую роль в моей научной деятельности в силу самого поистине уникально широкого ее предмета, охватывающего всю общественную жизнь людей и проникающего буквально во все «поры» этой жизни. Для обоснования этой дисциплины потребовалось гораздо больше времени, чем для обоснования любых других областей знания. И это несмотря на то, что она после социологии первой оказалась в поле моего исследовательского внимания.

Идея и термин «культурология» были заимствованы мною у широко известного американского антрополога Лесли Уайта, после того как в начале 1960-х гг. я ознакомился с его трудами. Следует напомнить, что Уайт был вторым ученым, использовавшим понятие «культурологии». До него оно было использовано в начале XX в. всемирно известным ученым, немецким физико-химиком Вильгельмом Оствальдом в его классификации наук. Уайт ввел данное понятие независимо от Оствальда. Однако как в первом, так и во втором случаях идея культурологии не вызвала никакого интереса и отклика в мире. Уайт получил широкое научное признание не в связи с разработкой своих теоретических взглядов о культуре, а как исследователь, который последовательно отстаивал свои эволюционистские взгляды в области культурной антропологии. На одном из международных этнографических совещаний, организованных в Москве, мне довелось лично встретиться с Уайтом и задать ему ряд вопросов, касающихся его культурологических взглядов. Я помню, как приятно удивил Уайта сам тот факт, что в СССР занимаются культурологией. С тех пор и до самой его смерти у нас установилась научная переписка, и мы посылали друг другу свои работы.

Уайтом были высказаны очень интересные соображения о культуре. Самое же главное состоит в том, что он в отличие от многих исследователей, трактующих культуру как эпифеномен общества, с полным основанием выделил ее как особый класс явлений. Однако ему не удалось предложить адекватное определение культуры, дать общую, целостную характеристику этого важнейшего феномена общественной жизни людей, четко выявить общее, генеральное предназначение культуры, выполняемые данным феноменом многочисленные важные жизненные функции в процессах самоорганизации этой жизни.

Тот факт, что Уайт не сумел последовательно нацелить свои культурологические взгляды на функциональную характеристику культуры, был обусловлен объективными причинами. Дело в том, что в американской антропологии и социологии отсутствовали необходимые для этого понятия человеческой деятельности и социальной практики. В результате этого Уайт и другие исследователи социокультурной сферы в США не имели в своем распоряжении базовых понятий, посредством которых становилось возможным процессуально выразить общее поле жизнедеятельности людей. А ведь только благодаря понятийно четко выраженному процессуальному полю и становится возможным выявление функциональной природы культуры, ее назначения.