В китайской философии полагалось, что этот мир управляется законом Дао. Закон Дао означает логику, закономерность мира, но он одновременно означает и истину, и нравственность, и жизненный путь человека.

Включение в содержание закона природы нравственности, которая характеризует поступки и действия людей, на первый взгляд кажется безосновательным и нелогичным. Но здесь были свои основания. Они коренились в картине мира, которую формировали смыслы основных мировоззренческих универсалий древнекитайской культуры: все части мира должны быть согласованы друг с другом, как в едином организме, каждая часть имеет свое назначение, но в то же время управляется целым.

Человек и его социальная жизнь также включены в этот мир в качестве компоненты. Все части мира подчинены кооперативным эффектам, все влияют друг на друга. Каждый новый цикл воспроизводства мира как целостности предполагает, что возникающие из небытия потенциально возможные, вариативные события должны быть включены в целостность, подчинены ей. Это и выражает закон Дао. Он управляет целым и требует от человека нравственного поведения, которое включает его в целостность мира, в резонанс «Неба» и «Поднебесной».

Отклонение от пути Дао, безнравственное поведение властителей и их подданных способно вызвать нарушения гармонии мира. Поэтому китаец считал, к примеру, повторяющиеся природные катаклизмы (землетрясения, засухи, наводнения) наказанием небес за безнравственное поведение императора и/или его окружения, что могло служить поводом к восстанию.

Когда ученики Конфуция спрашивали его: «Учитель, что такое Дао?», он давал им разные ответы, учитывая жизненный путь каждого и достигнутый им уровень нравственного самосовершенствования. Китайцы считали, что истина открывается только нравственному человеку. Для них нравственность – условие получения истины. А в европейской культуре – наоборот. Когда к Сократу приходил человек и просил научить его добродетели, Сократ спрашивал: «А что такое добродетель? Давай подумаем вместе, определим это понятие. И когда ты проникнешь в глубь понятия, т. е. постигнешь истину, тогда ты и будешь нравственно себя вести. Сначала истина, потом нравственность». Отсюда – возможность существования антитезы «гений и злодейство», потому что в традициях европейской культуры истина и рациональное выше, чем нравственное, и ученость есть сама по себе добродетель. Согласно же китайской культурной традиции гений не может стать злодеем, потому что гений – мудрец, который открывает истину мира. Он не найдет истину, если не пройдет путь нравственного совершенствования, и ученость есть добродетель только тогда, когда этот путь пройден.

Итак, представление о бытии – небытии в китайской традиции даосизма приводит к особому пониманию соотношения истины и нравственности и к особому пониманию науки. Китайское мышление более синергетическое, чем европейское. Оно ближе к идее живого организма, который отбирает для себя из внешней среды только то, что его сохраняет. Китайцы в III в. до н. э. знали намного больше вариантов решения геометрических задач, чем европейцы этой же исторической эпохи, чем греки, освоившие египетские и вавилонские математические знания. Но никому из китайских ученых древности и в голову не пришло построить такую систему знания, как Евклидова геометрия, сформулировать аксиомы как выражение «в чистом виде» сущностных характеристик пространства и на этой основе доказывать теоремы, открывая новые варианты решения геометрических задач.