– Леночка, – ласково уговаривала Светлана. – Максим прав. Ты же умница, возьми себя в руки. Вот посмотришь, все образуется, найдется Кристина.

– Я… я… взяла, уже взяла себя… в руки-и-и-и… – снова расплакалась Виолетта Никодимовна.

– Светлана, прошу вас, сделайте что-нибудь, а то мы так и будем предаваться отчаянью, а для этого у нас времени нет, – раздраженно сказал Печерников, расхаживая из угла в угол комнаты, заваленной плетеными штучками. – Она ведь толком ничего так и не рассказала.

– Что я могу сделать? – подняла на него растерянные глаза Светлана. – Видите, в каком она состоянии? Называется – истерика. Сейчас попробую дать валерьянки, но успокоится она минут через тридцать-сорок, не раньше.

– Ну ладно, – пробурчал Максим. – Тогда я сам, иначе толку не будет.

И, вспомнив свое боевое милицейское прошлое, внезапно заорал:

– А ну, прекратить истерику! Быстро, на меня смотреть! Кому сказал: на меня! Вот так.

Виолетта Никодимовна, икнув от неожиданности, уставилась на него глазами, полными слез. Светлана попыталась было вставить слово, но Максим цыкнул на нее так, что она испуганно примолкла.

– Виолетта Никодимовна, – буравя соседку суровым взглядом, громко отчеканил Максим. – Сейчас же перестаньте жалеть себя, подумайте лучше о внучке.

– Да как ты можешь! – взвилась та. Глаза ее мгновенно просохли и налились праведным гневом. – Как это – о себе? Я только и думаю о моей девочке. Да я…

– Наконец-то, – уже нормальным, спокойным и немного усталым голосом сказал Максим. – Конечно, вы думаете о Кристине, я не сомневаюсь. Но все-таки расскажите, что произошло и почему вы решили, что ее могут убить. Только подробно. И постарайтесь без особых эмоций. Считайте, что вы на допросе у следователя.

– Так ведь, Максим, – запричитала Виолетта Никодимовна. – Я и хочу, чтобы ты как следователь мне помог. Ты ведь умеешь.

– Виолетта Никодимовна, дорогая, – попытался вразумить ее Печерников. – Я ведь бывший следователь. Бывший! Все равно придется обращаться в милицию, если мы в ближайшее время не выясним, где Кристина. Но я надеюсь, что мы сами разберемся. Во всяком случае, давайте попробуем.

– Давай, Максимушка, – с затаенной надеждой прошептала Рюмина.

– Максим действительно опытный в таких делах человек, так что он непременно поможет. И посоветует, как поступить, – заверила подругу Светлана, покосившись на Печерникова.

– Я попытаюсь, – проворчал тот в ответ. Усевшись напротив Виолетты Никодимовны, он скомандовал: – Давайте-ка теперь по порядку. Что, когда и где произошло. Подробно.

И он ободряюще улыбнулся.

– Значит так, – шмыгнув носом, начала Виолетта Никодимовна. – Это было позавчера, в понедельник то есть. Кристина ушла рано, часов около девяти. Сказала: на какое-то собеседование. Она ведь искала место по душе. Господи, сколько она мест работы за последние два года сменила – я со счету сбилась. Поработает месяц-другой – и увольняется.

– Виолетта Никодимовна, – перебил ее Максим. – Об этом потом. Рассказывайте, как она пропала.

– Ну да, прости. В общем, сказала про собеседование и убежала. Все, больше я не видела и не слышала мою девочку.

– Раньше бывало, что она ночевать не приходила?

– Бывало, но редко. Если только у подружки останется ночевать или праздник в компании справляет. Она всегда предупреждала заранее, что не придет. Или по телефону звонила. А сейчас – ничего…

Тут соседка безудержно разрыдалась, припав к плечу Светланы.

– Отлично, – пробормотал Печерников. – Очень ценная информация.

Светлана вновь принялась успокаивать Виолетту Никодимовну, а Максим ушел на кухню, сел на табуретку и обреченно уставился в окно.