Когда Эдера впервые решилась попробовать полет сама, без Кэрдана, обнаружила, что башня по-прежнему не выпускает ее наружу. Удивлению и обиде не было предела. Она оставалась пленницей Кэрдана. Вечером она высказала возмущение:

- Я ведь прекрасно летала утром! Я чувствую себя уверенно, высота больше не пугает меня, я контролирую тело, даже могу применять магию в птичьем обличье! Почему ты не отпускаешь меня?

- Я пока не уверен, что могу доверять тебе, Эдера.

- Ты?! Доверять мне?! В чем?!

- Что ты не направишь крылья в сторону Ларгуса. У меня нет времени догонять тебя и драться с тобой в воздухе, чтобы вернуть обратно. Я предпочитаю избавить себя от хлопот.

Эдера задержала дыхание и сосчитала до десяти. Попробуй она кричать и возмущаться дальше, добьется только насмешек и изнасилования. Нужно заговорить на языке, который Кэрдан понимает и уважает. Должен же такой язык существовать.

- Что я могу сделать, чтобы ты стал мне доверять? – тихо спросила она. – Я могу дать слово дворянки. Могу разъяснить, как ясно представляю, что ни один маг на Ремидее не даст мне того, что даешь ты. Никто не научил бы меня превращаться в птицу. Ты самый сильный и умелый маг. Я не хочу сбегать и терять возможность учиться у тебя.

Кэрдан слушал, пристально глядя ей в глаза, слегка наклонив голову. Эдера не пыталась подольстить – она констатировала факт. Лесть не впечатлила бы Придворного Мага и не убедила бы его. А вот холодная спокойная резонность и признание, что Эдера не откажется от обучения, убеждала. Под конец девушка все-таки сорвалась:

- Как еще я могу убедить тебя, что буду возвращаться в твой дом, если он перестанет быть мне тюрьмой?! – выпалила она. – Что я должна сделать, чтобы ты поверил? Ты научил меня летать и держишь в клетке!

Эдера не стала упоминать еще один довод, который Кэрдан не мог не учесть. Она была не в силах разорвать невидимую ниточку, спаявшую их. Ни она, ни Кэрдан ни разу не заводили разговор об этом тягучем ощущении привязи. Жгучая волна близости и единения, охватившая их на болоте, накатывала еще пару раз с той поры, и Эдера безошибочно чувствовала, что переживание было взаимным. Но Кэрдан больше не проявлял ни смятения, ни растерянности в такие мгновения. Ни внезапного, спонтанного тепла. Как ни в чем не бывало, он продолжал делать с ней то, что делал. У Эдеры не осталось сомнений, что маг отлично контролировал свои эмоциональные вспышки и физиологические состояния – когда считал нужным. Его насилие над ней было не следствием внезапной похоти, а продуманным, спланированным расчетом. С внезапной похотью он прекрасно справился бы, как справлялся сейчас с ненужным, нежеланным ощущением душевной близости с Эдерой. Это переживание было не из тех, что доставляли ему удовлетворение.

- Ты почти убедила меня. Я подумаю. А пока проверю домашнее задание. Если ты справилась с ним, твои шансы на самостоятельный полет возрастут.

- Серьезно?! Я могу заработать полет домашними заданиями?! Ты же знаешь, я сделаю сотню домашних заданий, если это убедит тебя выпускать меня на свободу!

- Как ты самоуверена! Эдера, я знаю, что с твоей феноменальной памятью ты запоминаешь большие объемы информации. Одаренность – не твоя заслуга. Я засчитываю тебе задания, где кроме памяти требуется сильное логическое мышление. Как в последнем. Итак, твои гипотезы: почему столица нашего королевства – единственный город на Ремидее, не имеющий названия?

Эдера испытала жжение азарта. Логическое мышление, значит? Сейчас она ему покажет! Уж логика у нее была не хуже памяти, матушка Иотана подтвердила бы!