– Угу. Крупно или мелко?

– Мелко. Ты чё так мало градусов поставила? Будем курицу до утра ждать, – садится и подкручивает нужную температуру.

– Ты давно научилась готовить?

Честно говоря, распирает от любопытства. Харитонова всего на год старше меня, а вон как круто на кухне управляется. За пару часов мы с ней столько всего нафигачили, сколько я за всю свою жизнь не делала.

– В смысле? – выпрямляясь, сдувает рыжую прядь со лба.

– Клянусь, я как будто на грёбаное кулинарное шоу попала. Ты всё-всё умеешь, – выдаю обескураженно.

– Та прям! – фыркает, отмахиваясь. – Ну, по мелочи.

По мелочи.

Ха.

– А торт испечь можешь?

– По рецепту, думаю, любой да.

– Классно... – тяну расстроенно.

Видимо, одна я рукожопая. Ни черта не могу.

– Картошку ты спалила? – прищуривается, а я молча в ответ на неё смотрю. – Там в мусорном ведре видела, – поясняет она, переворачивая синенькие вилкой.

– Я.

– Слишком сильный огонь втопила?

Нет, на полуголого Дымницкого засмотрелась.

Но вслух, разумеется, не это.

– Отвлеклась на телефон.

– А. Понятно. Сказать по чесноку, мне ваша сковорода вообще не нравится. От посуды тоже многое зависит. И качество еды в том числе.

– Да?

– Ну конечно. Тут покрытие дешёвое, отстой. Видишь, чуть зазевались и всё, труба. У меня матушка помешана на посуде. Немецкие, швейцарские сковородки-кастрюли, то сё…

– Чё ещё нести? – в проёме показываются Калаш и Тоха, наши помощники.

– Забирайте тарелки с закусками, – командует Саша. – Где Илья?

– Клим пришёл. Разговаривают.

– Ясно. Тогда сами мне банки вот эти откройте.

– Ок.

– Яся, помельче куски, – наставляет строго.

И я не ерепенюсь. Помельче так помельче. Делаю, как просит. Потому что в голове уже зарождается одна мыслишка. Что если бы она могла научить меня готовить примитивные вещи? Так, ненавязчиво. Приходила же сюда раньше кошеварить. Череп вон постоянно её блины, да оладушки вспоминает…

– Ну, садимся!

Спустя полчаса суеты все, наконец, собираются за большим столом в комнате.

– Очуметь сколько жратвы! – Тоха осматривает тарелки голодным взглядом. – Как хорошо, что вы помирились.

Калаш толкает его локтем в бок.

– Не, ну а чё? По факту. Зырьте, сплошные плюсы. В квартире появилась Харитошка – сразу на столе еда.

– Если б Яся мне не помогла, я бы одна не справилась, – снова удивляет Харитонова, упомянув моё имя.

– И даже ниче не спалила! – хвалит Тоха.

– Это всё магия Рыжей, – усмехаюсь.

– И отсутствие на кухне полуголого Дымницкого, – ржёт он, подмигивая.

Вспыхиваю в секунду. Очень надеюсь, что пылающая кожа не приобретает палевный пунцовый цвет.

Сжимаю пальцы в кулак.

Ну не идиот ли? Хочется дать ему хорошую такую затрещину.

– Что мы пропустили? – вскидывает бровь Илья. Да и вся компания, как по команде, таращится на меня с любопытством. Даже вышеупомянутый Дымницкий.

– Ничего стоящего не пропустили, – со скрипом отодвигаю стул. – Воду сегодня в доме выключали. Мистер Брюзга, жопа в мыле, принёсся на кухню. Орал на всю ивановскую, отвлёк каждого из нас от дел.

Пацаны ржут, а Сашка как-то подозрительно на меня косится.

– За языком следи, – прилетает мне от Кирилла. – От дел отвлёк. От каких? Стояла, в очередной раз продукты переводила, а этот олух ногти на ногах стриг.

– Что? Ногти на ногах?

– Совсем охерел. Мы там жрём вообще-то.

– Надеюсь, они не стали дополнительным ингредиентом в салате, – смеётся Клим.

– Не стали, – кивает Тоха.

– Но это не точно, – добавляет Калаш, и в комнате снова раздаётся взрыв мужского хохота.

– Ладно. Что мы всё обо мне, да обо мне, – Антон излюбленным жестом взъерошивает свой чуп. – Накладываем жратву, разливаем горячительное и поднимаем тост за Харитошку.