Сжимаю кулак, рана продолжает ныть. Глубокие раны затягиваются медленно: нужно время. Сплетаются ткани, образуя новое начало. Стягиваются рваные края, рубцуясь красным, зарастая грубой коркой. Затем шрам бледнеет, теряется среди складок и морщин на коже, на карте жизни образуется новая линия. И только ты можешь найти её, потому что не можешь забыть.

Я закрываю глаза, отгоняя прочь мутные образы, которые словно подстерегают меня, чтобы наброситься в самый неподходящий момент. Голое тело под шёлковой тканью пододеяльника обдаёт жаром, потом холодом. Ворочаюсь.

Прошлое — это шрамы, вырезанные в памяти. 

Я просыпаюсь к вечеру после тревожного сна, который прерывался минутными передышками. Открываю настежь окно и полной грудью вдыхаю свежий воздух. Подбираю костюм для вечеринки. Агата будет одета в красное: она всегда носит этот цвет, когда пытается произвести впечатление. Игнат говорил, что красный носят уверенные в себе люди, а чёрный – люди практичные, которым не нужны внешние атрибуты уверенности.

Приняв контрастный душ, чтобы прийти в себя, надеваю чёрный костюм, белую рубашку, чёрный галстук. Классика всегда в приоритете, ничего лишнего. Как и отношения с окружающими: ничего личного. Захожу в кухню проверить работу Насти. Идеальная чистота, нужная мебель заменена – первый шаг к эволюции.

Машина уже ждёт меня около дома, чувствую нутром, как Агата высматривает меня в тонированные окна.

– Здравствуй, Тим, – улыбается она.

– Красный тебе идёт, – отвечаю я и киваю шофёру.

Агата придвигается ко мне и берёт под руку. Ехать недалеко, и вскоре я уже вижу знакомые очертания особняка Игната. Пафосная вечеринка в лучших традициях хозяина жизни. Поседевшего старого пса, который скалится беззубой пастью...

– Почему так быстро летит время, когда мы наедине? – спрашивает женщина. – Только сели и уже приехали…

– Не будь навязчивой.

– Прости, Тим, – опускает взгляд.

Недавним капитальным ремонтом особняка руководил Филипп. Он постарался на славу, вложив в дом всё наслаждение своей мнимой исключительностью. Вульгарные цвета, кричащие дорогие картины, которые Игнат раньше не воспринимал серьёзно. Ничего изысканного и стильного. По-богатому пошло и со вкусом для богатенького сынка.

На входе нас обыскали на предмет наличия оружия. Агате явно не нравились прикосновения охранников, и она демонстративно морщилась.

– Не увлекайтесь, – обрываю я бугая со слащавой улыбкой. – Я смотрю, ты стал более гостеприимен, – обращаюсь к Игнату.

– Это по просьбе Филиппа, он волнуется за мою безопасность, – виновато отвечает он, но глаза его говорят об обратном. Похоже, он уже выбрал сторону.

– Вас обыскивали? А меня нет, – возмутилась пышная дама, делая глоток шампанского. – Это часть вечеринки, адреналин! Я тоже хочу.

Карнавал, цирк лицемеря продолжается. Но тут я замечаю, что у самого Игната пистолет в кобуре под пиджаком, на привычном месте, а наглая улыбка на лице Филиппа только подтверждает подозрения.

– Какая вы обворожительная, – Филипп берёт Агату за руку и липко целует. – Пойдёмте, я покажу вам, где можно выпить.

– Тим?!

– Она со мной, – грубо обрываю я.

– Не в твоём положении хамить в чужом доме, – говорит Филипп.

– Не ссорьтесь перед гостями, прошу вас, – с нажимом говорит Игнат. – Пусть твоя спутница расслабится, а мы пока поговорим в моём кабинете.

Я даже представить не мог, каким кошмаром обернётся это предложение.

16. Глава 16

Настя

Тёплый душ совсем не привёл в чувство, только усилил усталость и вялость. Мне дали какие-то сильные дезинфицирующие средства, чтобы отмыть всю кухню. От резкого запаха кружится голова, которая и так болит, будто её сжимают со всех сторон невидимые силы. В горле першит, а от этой химии становится ещё и тяжелее дышать. Открытое окно не очень помогает, да и моему состоянию явно не на пользу прохладный сквозняк.