Но рассчитывать на то, что он не заметил ничего странного, когда лапал меня, я не стала. Закрыв дверь в его комнату, я подтащила стоящее рядом невысокое кресло, подпирая им ручку так, чтобы ее невозможно было повернуть и открыть дверь. По крайней мере, бесшумно это сделать не получится.

Соседним с комнатой Роберта и оказался тот самый кабинет, роскошный дизайн которого я видела на экране. С того момента, как я переступила порог этого помещения, звон натянутых нервов по телу начал отдаваться в ушах. Выдержки тоже оставалось на донышке, поэтому я буквально бросилась к панно из камня, боясь, что от этой нагрузки все цифры кода вылетят из головы. Комната тонула в темноте, и только лунный свет, падающий из окна, позволял мне видеть силуэты мебели и вожделенный тайник.

Меня уже не просто трясло, а колотило крупной дрожью так, что сковавшие страхом пальцы почти не слушались, когда я одну за другой набирала цифры кода сейфа. При этом стараясь боковым зрением держать под контролем дверь в кабинет. Повезло, что он не был оснащен какими-нибудь датчиками сетчатки глаз или отпечатка пальца. Дверца открылась так легко и тихо, что аж голова закружилась от невероятного везенья.

Сокровища Шварца лежали, как на блюдечке передо мной. Но ни страх, ни ощущение подвоха не отпускали. Я снова затаилась, застыв на месте и таращась на дверь, но спустя минуту в нее так никто и не вломился. Тихо. До жути. Аж липкий пот по спине бежит. Холодный, как вода в проруби.

“Давай, Анька! Это твой единственный шанс!” — почему-то голосом Шварца увещевал меня внутренний голос. “Дан ждет тебя! Наверняка ищет по всему подвалу свою Нюту!” В памяти все чаще всплывает его мольба “Нюта, не иди!”, что в переводе с его пупсячьего означало “Аня, не уходи”

Была не была. Второго такого шанса у меня уже точно не будет. Со скоростью голодного гепарда я хватала добычу из сейфа в виде пачек с банкнотами, запихивая их в потайные карманы юбки-пачки. Сколько мне удалось нахватать, я даже примерно не могла посчитать — голова уже совсем не соображала. На второй полке сейфа стояло множество футляров с ювелирными изделиями, и брать их было очень рискованно — эти изделия могут быть не серийного производства, и тогда по ним нас вычислят очень быстро. Поэтому я открыла только одну, просто поглазеть. В коробочке оказалось симпатичное колечко с небольшим камушком. “На память о Шварце”, — решила я, быстро надев его на палец.

В эту же секунду мой затылок обдало таким холодом, что голова потяжелела на тонну. Я будто чувствовала чье-то присутствие в комнате, мерещилось тихое злобное дыхание, но это было невозможно — ни на долю секунды дверь не оставалась без присмотра, в нее никто не входил. Мистика. Задерживаться дольше было чревато для моей психики, и я решительно захлопнула дверцу сейфа.

Огненная боль, полоснувшая по моей заднице, заставила меня вскрикнуть, хватая пострадавшую часть тела двумя руками, и развернуться к источнику, встречаясь с хозяином этого гнезда на скалах лицом к лицу.

— Тебя в детстве не учили, что воровать нехорошо? — устрашающе спокойным голосом спросил Роберт, сидящий на краю стола за моей спиной.

На нем по-прежнему из одежды было то, в чем я его и видела в постели — только черные боксеры. В руке он держал какую-то резиновую палку с небольшой кожной кисточкой на кончике, которой он размеренно постукивал по свободной ладони. Тихонько. Совсем не так, как выпорол меня ею секунду назад.

Не шлепни он меня, словно рабыню, я бы, скорее всего, затряслась от страха, как заяц перед удавом. Но выходка Роберта, который вошел в кабинет через смежную дверь со своей спальней, меня разозлила.