Хотелось забежать вперед лет так на десять или пятнадцать и посмотреть на Евдокию Вадимовну. Останется ли она добродетельной женой и матерью или пустится во все тяжкие, наставляя рога престарелому мужу. Именно об этом напоследок прошептала Нина, когда он вечером забирал Егора. Михаил не мог сам разобраться. Вроде бы Ева всем хороша, но дурная генетика всегда даст о себе знать…

«Ну подожди, – хмыкнул он мысленно. – У парней те же родители. И никто из них не гуляет, – мысленно привел Агафонов сомнительный довод. И тут же сам себе ответил голосом Нины: – Они мужики. Нагулялись. А Еву взаперти держали. Значит, была причина. Вот она и кинулась к тебе в объятия, будто сроду мужиков не видала! Но если по правде, то и не видала. Тебе, Мишаня, досталась. Редкость в наши дни. Пойди, скажи кому-нибудь! Вон, в клубах полно телочек пятнадцатилетних, а то и младше. Дема как-то раз попал, помнится. Хорошо, хоть спросил вовремя. А то бы под статью угодил. Мир перевернулся, блин! Правильная девчонка вызывает у всех подозрение. Что-то не так… А малолетние пьянчужки, спящие в клубах на лавках, в порядке вещей!»

Агафонов встал из-за стола. Подошел к окну и, уставившись на раскинувшийся внизу город, попытался понять, что именно его беспокоит. Он даже собирался позвонить Вадиму и поговорить с ним по-мужски. Но потом оставил эту затею.

Илья? Ласковый щеночек на время превратился в грозного ротвейлера и пару раз рыкнул на свою сучку. Видимо, эти превращения оказались эффективными. Антонина, приехав в «Жемчуг», при всех извинилась перед Евой, но все свалила на гормоны и собственную эмоциональность.

– Прости меня, Дусечка, – промурлыкала она. – Такая вот я уродилась. Все близко к сердцу воспринимаю. За всех волнуюсь. Ну, и гормоны шалят…

Агафонов в душе не ведал, как Илья усмирил жену, да и не хотел этого знать. Но теперь Нина очень ласково разговаривала с Евой. И самое главное, перестала манипулировать сыном.

«Но кипятка за шиворот тебе налила», – поморщился Михаил и уже собрался позвонить Илье и поговорить с ним, как в кабинет просунулась Дана и пролепетала заискивающе:

 – Михаил Александрович, Кармигодян звонил. Он откуда-то узнал, что вы разругались с Демьяновским, и хочет приехать поговорить. Назначать встречу, или вы уже передумали?

Данка улыбнулась, будто побитая собака, и, открыв ежедневник, приготовилась записывать.

Агафонов глянул на нее внимательно. Она стояла перед ним навытяжку и даже присесть не посмела. Вся из себя такая деловая. В узкой юбке и блузке в облипочку.

«Ну-ну, – про себя усмехнулся Агафонов. – Посмотрим, надолго ли тебя хватит, дорогая, – и отогнав мысли о бывшей любовнице, задумался о планируемом строительстве бизнес-центра. – Должна же быть от Демы хоть какая-то польза, – хмыкнул он мысленно. – Да и с бабками Кармигодяна новый проект запустить легче», – устало потер переносицу и постарался сосредоточиться на работе.

– На пятницу назначай, на два часа, – пробурчал он. – И Ольге скажи, пусть внесет в планинг пометки. Я потом на стройку уеду. Так что у него где-то с полчаса времени.

– Хорошо, – как нашкодившая школьница, кивнула Дана и добавила тихо, будто смущаясь: – Он меня хочет бонусом к сделке. Что скажешь, Миш?

– Решай сама, – равнодушно пожал он плечами. – Я что, по-твоему, похож на сутенера? Работа – это одно, а трах-тарарах – другое. С кем ты проводишь свободное время, меня не волнует. Нравится тебе Кармигодян, спи с ним. Не нравится – пошли подальше. Тут я тебе не советчик…

– Просто я тебе навредила, Миш. Сболтнула лишнее. Хочу исправить положение.