- Егор Матвеевич, что я льеру канцлеру скажу? – взвыл Демьян.

- Вот видишь, - нахмурил брови дед. – Они меня шантажируют!

- А сами-то хотите ехать? – спросила я.

- Честно говоря, не хочу, - вздохнул дед. – Но там всплыло старое дело, которому я был когда-то свидетелем. Отвертеться не удастся. Но я быстро, Ольха. Буду уезжать на пару дней и возвращаться.

- Удобно ли это, дед? – спросила я. – Ты ж, прости, не мальчик давно - туда-сюда гоняться. Да и времени много зря уйдет.

- И что ты предлагаешь?

- Дед, мне работать не привыкать. Не век же мне на твоей шее сидеть. В лесу оставаться боюсь, да и не выжить мне одной. А если работа найдется с проживанием, хоть поломойкой пойду.

- Какой еще поломойкой! – возмутился Демьян. – С вашей стряпней вам кухаркой надо!

- А что ж не поваром?

- Так кухарка на кухне главная, - пояснил юный маг. – Под ней и повара, и посудомойки. Кухарка книги учета ведет и покупки делает.

- И где ж кухарка требуется?

- Так у льера Лисовского уже второй месяц в кухне никто не хозяйничает, - простодушно ответил парень. – А хозяйство там большое, народу много. А уж как сам льер приезжает, дел невпроворот.

- Народу много кормить надо? – уточнила я.

Демьян задумался, шевеля губами. Считает.

- Человек двадцать будет, - сказал дед. – Поварихи, горничные, старшие слуги, маги, лекарь и охрана.

Демьян покраснел. Видимо, смутился, что дед знает больше него.

- Если возьмут меня кухаркой, то справлюсь, - уверенно сказала я. – Готовить умею.

- Мы заметили, - закивал Никита.    

- Только вот что, Демьян, мне бы подъемные, - посмотрела я на мага. – Нет у меня приличных вещей. Ни зимних, ни летних. Из обуви вон одни дедовы валенки.

- Решим вопрос, - твердо пообещал Демьян.

Так я и стала кухаркой в господском доме, пока гипотетически, но всё же. Можно сказать, обживаюсь.  

Демьян с Никитой уехали (прихватив в дорогу мой пирог с вишней), а дед стал понемногу собираться в столицу.

Самой главной задачей он считал отеческие наставления.

- Может, и к лучшему, что ты в имении жить будешь, - говорил мне Егор Матвеевич. – Все веселее, чем в лесу. Да и быстрее в общество войдешь. Я, конечно, хотел, чтобы ты со мной перезимовала, да не судьба, видишь. Главное, никого не бойся. Сам льер Лисовский человек справедливый, хоть и грозный с виду. Супруги у него нет, с его работой ни одна женщина не уживется. Дочка есть приемная, но она всё на балах да в разъездах. Думаю, ты и не увидишь их. А остальным ты ровня и даже чуть выше. Кто обидит –  Демьяну жалуйся. Он там маг, а значит, самый главный в отсутствие хозяина.

Я кивала, подавая ему пузырьки, которые он аккуратно укладывал в корзинку с сухой травой.

- Дом я закрою, - продолжал дед. – Попасть ты внутрь, конечно, сможешь, но не советую. Сгинешь тут одна, ты девочка городская, нежная.

Ага, нежная. Такая нежная, что было время, когда меня подруги на себе домой тащили в дупель пьяную. И в ларьке я водкой торговала, и полы мыла в магазине. Всякое в моей жизни бывало, о чем хочется забыть навсегда.

Я тогда другая была. Сейчас от той женщины мало что осталось, кроме подорванного здоровья, конечно.

После того, как я дочь отдала, в моей жизни был очень тяжелый период. Некоторые недели, а то и месяцы в памяти не отложились совсем, и слава Богу. Пила я тогда как не в себя, всё, чего добилась – потеряла. Как смогла выбраться – не понимаю. То ли духовное очищение, сиречь катарсис, пережила, то ли просто увидела, что жизнь не заканчивается. Ну и дочь надеялась увидеть.

Странно, но от тяги к алкоголю я здесь излечилась моментально, даже мыслей подобных не возникало. Будто и в самом деле жизнь началась заново.