Библиотек во дворце оказалось две, и обе они располагались в правом крыле, одна на третьем этаже, другая на втором. Как рассказала Бертина, на третьем находились личные покои короля, и библиотека как раз относится к ним, а вот на втором была общая. Правда, особо ценных изданий в ней не присутствовало, зато было много любовных романов всех мастей, о чем с придыханием сообщила камеристка и томно закатила глазки. Намека я не поняла, но, понадеявшись на то, что там присутствуют не только эти самые романы, коих и в моей комнате было навалом, я двинулась в сторону лестницы на второй этаж.

В это время дня, а точнее, уже ночи, основной свет во дворце был погашен, и залы освещались лишь тусклыми магическими светильниками, развешенными по стенам на большом расстоянии друг от друга и зажигающимися при приближении ночного посетителя. Казалось, что свет путешествовал вместе со мной по этому необъятному дворцу. Тусклые блики, отражаясь от позолоты, придавали окружающему пространству толику таинственности, и, казалось, будто все вокруг исчезло и я осталась одна. Только одинокая фигурка и небольшой островок света, рождающий новые кусочки причудливого мира по мере того, как я делала каждый следующий шаг. Этой ночью, именно сейчас, весь мир принадлежал мне и только мне. Ощущение власти над окружающим окрыляло, и, слегка пританцовывая, я плавно скользила по гладко натертому паркету, с каждым пройденным залом длинной центральной анфилады ускоряясь все сильнее и сильнее.

Интересно, а смогла бы я жить во дворце? Чтобы он стал мне по-настоящему домом? Такой огромный, блестящий и чуждый днем и такой тихий и таинственный ночью...

Мягкие домашние туфли бесшумно скользили вперед, как коньки по ровному льду. Как же я любила в детстве эту зимнюю забаву! Хотелось смеяться и петь от счастья, переполнявшего душу, но лишними звуками я боялась разрушить хрупкое равновесие между светом и тьмой, которое воцарилось сейчас во дворце. Вдруг, стоит лишь издать громкий звук, как тут же зажжется свет тысячи магических ламп, ослепив и лишив меня той эфемерной власти, которую щедро дарил полумрак. И я двигалась вперед молча, быстро скользя по полу и периодически на ходу кружась, будто в вальсе с невидимым партнером.

За очередным дверным проемом я резко крутанулась, потеряла равновесие, и разбить бы мне фарфоровую вазу с цветами, стоявшую в углу, но от коллапса меня неожиданно спас незнакомец, которому не повезло также выйти погулять сегодня ночью. Я не успела даже пискнуть, как на полном ходу врезалась в мужчину, с грохотом повалив того на пол. Раздался звон разбитого стекла, по залу поплыл терпкий запах вина, а снизу подо мной послышались приглушенные ругательства.

— Простите, пожалуйста, — тут же выпалила я, пытаясь подняться, но своей неумелой возней скорее мешала этому. — Прости... — тут я подняла взгляд на мою нечаянную жертву, и извинения застряли в горле, когда осознала, кого только что завалила, — …те.

Серебристые чешуйки на носу дракона встали дыбом, что означало крайнюю степень бешенства, но это были цветочки по сравнению со взглядом — злым, яростным. А самым ужасным оказалось то, что глаза дракона светились в темноте. Вертикальные зрачки расширились, заполнив собой почти всю радужку, и на дне этой черной глубины начало зарождаться алое пламя, с каждой секундой поднимаясь все выше.

— Мамочки! — отчаянно взвизгнула, понимая, что сейчас меня просто сожгут на месте.

Паника накатила мгновенно. Инстинкты сработали быстрее разума, и в следующий миг я уже летела сломя голову куда глаза глядят. А глядели они в сторону ближайшей черной лестницы и вниз-вниз-вниз, потому что, если меня и будут искать, то на жилом этаже, а уж никак не в подвале.