Ну что, повезу-ка я компьютер ему обратно. Вроде как волевой поступок. Глупый, но показательный. И заберу заодно наши вещи из его квартиры. Завтра как раз четверг, у него в одиннадцать утра всегда приходит убираться домработница.

Я взяла еще фильмы, которые он очень давно привозил, чтобы приобщать меня к мировой порнографии. Можно было бы просто выкинуть эту гадость, но я не хотела, чтобы он думал, что я одна смотрю их. Я поймала себя на этой мысли и на секунду даже присела на диван. Как же так? Даже после того, что произошло в ту ночь с Милкой, меня все еще волнует, что он обо мне подумает? Я не прошла этого пути до конца? Значит – нет, честно ответила я себе. Значит, что-то – очень плохое – еще впереди. Раз я не успокоилась. Тем более – фильмы надо отдать. И золото, это я решила еще вчера… Подарок на мой день рождения.

Мы целый месяц отдыхали в Турции. Это была замечательная поездка. И было это совсем недавно – несколько месяцев назад. По огромной территории отеля с благостным названием «Марти Мира» ходили гуси, павлины, упитанные куропатки. Детям разрешали кормить кроликов, которые жили в большом вольере, и черепах, неторопливо передвигавшихся за низенькими деревянными заборчиками.

Мы только раз поссорились – в самом начале, когда Виноградов три дня подряд напивался так, что не мог разговаривать.

– Это компонента отдыха! В Москве я не могу себе такое позволить! – говорил он утром и с полудня начинал пить.

Он пил все подряд. Виски с крупно наколотыми кусками льда – после утреннего волейбола, ледяное пиво – после первого купания, рюмочку-другую коньяка с кусочком лимона и крохотной чашкой кофе – перед ранним обедом, бутылку кислого красного вина за обедом… Потом Саша падал в номере и засыпал до вечера. А вечером продолжал.

Но когда на четвертый день он упал на улице, я попросила его так не пить. Виноградов полез драться, к ужасу окружающих немцев.

Весь следующий день мы отдыхали отдельно – это было легко сделать, поскольку мы жили в соседних номерах и приходили друг другу в гости через балкон. Потом помирились, но он вовсе не благодарил меня за то, что я остановила пьянку. Он сердился, но больше так не пил. Если бы я знала, что через четыре месяца он найдет себе котенка со сладкими ножками, я бы так не волновалась о его здоровье. Но я же собиралась с ним жить до самой старости. Я думала, что, наконец, Виноградов нагулялся, захотел тихой гавани, большого дома, детского смеха по утрам…

У меня приближался день рождения. Он попросил меня выбрать себе что-нибудь хорошее в подарок. Что хорошего можно выбрать в Турции? Я не очень стесняюсь того, что люблю красивые украшения. «Украшения на елке, украшения на маме», – как-то прокомментировала это четырехлетняя Варька и спросила: «Мам, когда ты умъёшь, ты оставишь мне все свои кольцы?..»

Александр Виноградов был потрясен чудесами наследственности. Примерно в таком же возрасте он беспокоился, оставит ли ему отец свой «Москвич», когда умрет. Я в ответ могла только рассказать, что лет до восьми всё искала волшебную палочку. Цель у меня была конкретная, точнее их было две – превратиться в красивую принцессу и сделать так, чтобы моя мама, папа и бабушки с дедушками не умирали никогда.

В турецком магазинчике с помощью прицокивающего и причмокивающего продавца я выбрала несколько красивых и не самых дорогих украшений. Виноградов как-то странно реагировал.

– Это ведь недорого, Саша, да? Колечко двести долларов, а подвеска…

– Не надо унижать меня при людях, – проговорил с улыбкой Саша. – Лена.