Несколько раз заходил Андрей. Но на его «мужской взгляд», это несерьёзно целый день стоять с кисточкой у мольберта. Тем не менее и он иногда спрашивал совета, когда хотел нарисовать, скажем, Наруто Удзумаки[1] или кого-нибудь из его компании.

-Добрый вечер, рыжеволосая красавица. - Владимир помахал издалека. - Руки не подам, чтобы не запачкать. У вашей дочери талант.

Роксана подошла к одной из картин на стене. Боковой свет падал так, что волосы женщины сияли изнутри.

-Не двигайтесь! — неожиданно воскликнул художник. - Так, Роксана, вам придётся попозировать мне. Прекрасный вид отсюда. Прекрасная проекция. Крис, вы не будете возражать, если я сделаю несколько набросков с вашей жены?

-Бывшей жены. - Роксана засмеялась. - Стало быть, я ваша муза... Крис, ты детей накормишь ужином?— то ли спросила, то ли утвердила, — Меня ещё никогда никто не рисовал. Пожалуй, будет интересно. Потом наши потомки будут показывать на мой портрет и говорить: «А это наша бабушка». И добавлять шёпотом: «Видите, какие у неё волосы? Она была ведьмой» — и засмеялась. Повернув голову к Владимиру, спросила. - Это же недолго?

Конец квартала напряжённый не только в бухгалтерии. Все отделы работают с полной отдачей.

Роксана уже привыкла к ненавязчивому вниманию начальника. В основном все встречи сводились к совместным обедам или ужинам, на которых она умело уходила от щепетильных тем. Как в песне:

«Я не сказала «да», милорд.

Вы не сказали «нет».[2]»

К большему она не была готова. Он не настаивал. В то же время её подруга Рита не ходила, а летала. И Роксана подозревала, что причиной такого полёта был её начальник. Где-то в глубине души жила обида, но... Она сама ему дала понять, что между ними ничего быть не может.

Теперь, после работы она спешила в мастерскую. Позирование Владимиру для неё стало релаксом. Она садилась в кресло. Художник ставил освещение, щёлкал установленным тут же на штативе фотоаппаратом. Потом приносил ей какао или зелёный чай в большой кружке. Иногда он просил её замереть, не двигаться. Снова щёлкал…

Потом они делали паузу, беседовали. У Владимира своя философия жизни. Всё сравнивалось с красотой и сочетанием. «Вы красивая, в вас все цвета подобраны идеально...» Она для него значилась Мадонной, его Музой.

-Роксана Александровна, зайдите к начальнику. — раздался в телефоне голос Нонны Ивановны.

Что же ему могло понадобиться? У начальника находился Смирнов. Николай сел рядом с Роксаной. Разложили бумаги. Вместе смотрели, обсуждали. Последний раз к сертификации были выставлены претензии. Причём дело дошло до суда, и сейчас срочно требовалось установить, это вина отдела или проверяющих органов. От этого зависела не только исхода судебной тяжбы, но и судьба очередного контракта.

Наконец, Смирнов ушёл.

-У тебя странные духи. Как будто кофе, краска и жасмин. Это что за запах?- Николай находился непозволительно близко. - Нонна Ивановна, ко мне никого не пускайте. Я занят. — проговорил он в селектор.- Ты долго будешь меня на коротком поводке держать? Между прочим, я живой и долгое воздержание вредно для мужского здоровья. Роксана, давай уже, завершим наш подростковый период общения и перейдём к более взрослому.

Щёки женщины запылали.

-Николай Михайлович, это нечестно по отношению к Рите...

- К Рите? – он замолчал на долю секунды, словно что-то додумывал, а потом продолжил, слегка усмехаясь, – Разумеется, с твоей стороны. Ты ведь знаешь, что мне нужна только ты. Приходится обманывать Риту, потому что ты так ведёшь себя. — но его речь прервал голос секретаря, которая сообщила, что его вызывают к президенту корпорации. - Роксана, — он припечатал её к двери, — Не зли меня. Сегодня вечером я хочу с тобой пообщаться в более интимной обстановке. Я всегда получаю что хочу. И… не вздумай увольняться. Хотя тогда у меня руки точно будут развязаны. До вечера,— прошептал он интимно на ухо.