Выставка была прекрасно продумана и восхищала зрителей. Но Стефанель не покидала мысль о том, что надо было её проводить на каком-нибудь диком пляже, где тусуются хиппи за пределами Франции.

Может, в Испании, может, на маленьком острове, куда бы приехали лишь те, кто понимает. Художница наблюдала за пафосной публикой, праздно разгуливающей между её картинами, и читала в их глазах пустоту. Среди них были, безусловно, ценители искусства. У некоторых в гостиной шиковали дорогие копии Моне или Ренуара. Только искусство Стефанель было для тех, кто мог чувствовать, отключив ум, забыв знания, шик, блеск и закрыв глаза.

Вместо этого молодые дамы с собачками обсуждали великолепный голый торс мужчины на пастбище. Пенсионеры-эстеты говорили о некой новизне и свежести стиля, о чём они не имели ни малейшего представления.

Художница никогда не давала интервью и не рассказывала о сути своего искусства. Она хотела, чтобы зрители его сами почувствовали и рассказали о своих впечатлениях. Каждый должен был увидеть что-то своё, что станет частью общей совокупности мнений, сформированных в некое единство представлений о человеке и его окружении. Таков был мир искусства Стефанель, такой и является жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.