«Хороший, кстати, совет», – сказал Сэм.

Я не стал обращать внимания на эти хамские выкрики и еще несколько минут продолжал в том же духе, пока Геннадий не начал выдыхаться. Он вспотел, тяжело дышал, и движения его стали еще медленнее.

Тогда я перешел в нападение, стараясь бить по его мечу, чтобы со стороны казалось, будто он блокирует мои удары. Я заставил его пятиться чуть ли не до самого ограждения. По лицу Геннадия было понятно: он уже сообразил, что проиграл, и отчаяние исказило его черты.

Я сделал вид, что чуть замешкался, позволяя ему перейти в контратаку, поймал его на неловком движении и всадил лезвие катаны ему в левое плечо. Подумал, что так будет милосерднее всего, ведь он правша, так что не стоит лишать его ведущей руки. И не стоит трогать ноги, чтобы он мог нормально отсюда уйти.

И тем более, нельзя было бить в корпус, одно его неловкое движение, и клинок мог бы зацепить какой-нибудь важный орган, после чего парень остался бы инвалидом на всю жизнь.

А я ведь ничего против него лично не имел. Он был лишь небольшим камешком на моем пути, и я постарался отбросить этот камешек, не причиняя ему лишнего вреда.

Кровь окрасила рукав белой рубашки, Геннадий выронил меч и схватился за рану правой рукой.

Удар гонга.

– Первая кровь пролита, дамы и господа! И победи-ии-иил Александр! – возвестил ведущий.

Я коротко кивнул всем присутствующим и направился к своей двери. Поскольку никто не объяснил мне регламент, я предположил, что на этом мое участие в сегодняшнем вечере закончено, но тут на арену выпрыгнул чемпион.

– Ну что, попробовал крови? – вопросил он. Микрофона у него не было, но орал он так громко, что зрители на трансляции должны были слышать его не хуже, чем ведущего. – И как, тебе это понравилось?

Я пожал плечами. Оружия у него при себе не было, да и держался он далеко, но я подумал, что если он попробует на меня напасть, я могу его зарубить. Это, конечно, будет с моей стороны довольно недальновидным поступком, потому что хозяева всего этого балагана вряд ли благосклонно ко мне после этого отнесутся. А если начнется заварушка, то я, скорее всего, буду раскрыт.

Но искушение все равно было сильное.

– Здесь и сейчас, при всех, я бросаю тебе вызов! – крикнул чемпион. – Условия прежние! Победитель получает все!

– Пожалуй, я воздержусь, – сказал я.

Подобный отказ на глазах у сотен, а может быть, и тысяч зрителей, которые смотрели трансляцию, мог бы поставить крест на моей будущей карьере гладиатора, но, черт побери, мне это было совершенно неинтересно.

Однако, я отметил, что он точно знает, что делает. Пытается спровоцировать меня при всех, чтобы отказаться было еще сложнее из-за репутационных потерь.

– Трус! – заключил он. – Я видел твой бой! Ты не боец, ты танцор, и ссышь выйти против нормального мужика!

– Угомонись, Дровосек, – посоветовал чемпиону кто-то из зрителей. Но без особой уверенности.

Людям нужно было зрелище. Люди жаждали посмотреть, как льется кровь, а я пролил ее слишком мало, чтобы они насытились.

Они хотели еще.

Но мне было достаточно, и я положил пальцы на дверную ручку.

– Ну, давай, беги, – сказал Дровосек. – Выйди в эту дверь и я сделаю так, чтобы ты никогда больше в нее не вошел!

Я убрал руку от двери.

Не знаю, были ли у него полномочия, чтобы объявить меня в этом заведении персоной нон-грата, но если он это сделает, то я не смогу выполнить задание Ван Хенга и провести здесь еще два боя, а значит, у меня появился чудесный предлог сделать то, что мне очень хотелось.

Я развернулся лицом к чемпиону.