– Я жду продолжения! – Потребовал Георгий перед тем, как попробовать мясо, он отпил из стакана вино и довольно причмокнул.

– Я вижу, что угощения тебе по душе. – Издалека начал Дибашвили. – Может мы насладимся вином и мясом прежде, чем я перейду к печальному.

– Зураб, за столько лет ты мог изучить мое мировоззрение. – Георгий отвлекся от разговора на полминуты пережевывая мясо, исходящее соком. – Вино не станет горьким и мясо жёстким от твоей новости, с чем ты так затягиваешь.

– Если с московским вызовом в лице прибывших парней, ты в состоянии разобраться сам, то вторая моя новость свидетельствует о серьезной опасности. – Эти слова Зураб смог выговорить, склонившись над своей тарелкой.

Дибашвили решил больше не затягивать, но все же позволил себе некоторые рассуждения про молодых голодных волков, не ставящих ни во что воровские понятия. Старый вор говорил об утрате стабильности, в разрыве между политическими устоями государства и экономической составляющей. Рассуждая о своих ощущениях, он высказался о грядущих переменах в стране, почему-то на все слова вора Клеонский терпеливо молчал, делал вил, что увлечен едой.

– На сходе в Краснодаре обсуждали скоротечную кончину некоторых смотрящих, доживших до преклонного возраста. В результате на освободившиеся места выдвинулись молодые волки. – В голосе Зураба засквозила злость, смешанная с печалью. – Стилет, один из новых коронованных, предложил перехватывать у цеховиков наиболее лакомые предприятия или хотя бы подчинить, чтобы регулярно получать большой кусок.

– Этот передел грозит большой войной, – недовольно воскликнул Георгий, – никто добровольно от своего бизнеса не откажется.

– Я и другие приверженцы старинных традиций резонно указывали на это. – Зураб отодвинул от себя тарелку. – Оказалось ещё год назад на свою сторону привлёк пару отставных комитетских, а те создали школу киллеров.

– Так эти волки не боятся войны. – Резюмировал Клеонский. – Выходит, те кто не захочет делиться, будут убиты.

– Общество разделилось, а вокруг Стилета образовалась мощная группировка, – Зураб ударил кулаком по столу, но у нас есть еще сила, хотя, видит бог, я не желаю крови.

– Я среди первых в списке, – отстранено пробормотал Георгий, – делиться с каким-то Стилетом, это себя не уважать.

Георгий поднялся из-за стола, махнул сыну, чтобы возвращался на террасу. Дибашвили напоследок сообщил о своём приказе своим людям вычислять и уничтожать засланцев и порекомендовал своему другу соблюдать меры предосторожности. Зураб что-то говорил о необходимости поймать кого-нибудь из людей Стилета на горячем, тогда общество могло бы вынести решение и остановить волков. Клеонский поблагодарил Зураба, подавшего знак кому-то, мужчины перед расставанием обнялись.

Дибашвили попросил подождать минуту, перехватил у подошедшего парня сверток, откинул лоскут ткани и протянул Арику богато украшенный кинжал в ножнах со словами: “Береги себя и своего отца, джигит! “. Управляя автомобилем, Клеонский посматривал на сына, сидящего рядом и не выпускающего из рук подарка Дибашвили. Арик поглаживал пальцами то рукоятку кинжала, то ножны с объемными картинками диковинных животных, переплетенных с растительным орнаментом.

– Арик, я сейчас отвезу тебя домой. – Георгий старался общаться с сыном, как со взрослым человеком.

– Ты же обещал мне вечернюю рыбалку в заливе? – Обиженно засопел Аркадий.

Клеонский попросил сына не обижаться, что придется расстаться до завтра из-за необходимости разобраться с несколькими накопившимися проблемами. Аркадий расстроился, что отец отменил вечернюю рыбалку, о чем мальчик похвастался перед своими друзьями. Георгий не мог подобрать слов, чтобы оценить подарок Зураба, так как считал кинжал настоящим оружием, Арик ещё очень юный, чтобы владеть этим опасным предметом горцев.