Несмотря на ожесточённый бой, навязанный врагом на правом берегу Двины, редеющие полки русских в жажде подкрепления не прекращали оказывать сопротивление. Клеонский призвал своих стрелков к атаке, видя, как французы перебрасывают части с левого берега реки. От близкого разрыва снаряда он почувствовал, как в миг пропали все звуки, а его тело стало лёгким и почти невесомым. После того, как Александр был отброшен взрывом, ощутил удар ног о землю и его спина соприкоснулось с чем-то твердым, волна боли разлилась от макушки до пят, и он потерял сознание.

Откуда-то перед ним возник образ его любимой жены, кого он уже неделю считал ушедшей в мир грез навсегда. Аннушка на поле битвы, где царила смерть, предстала перед Александром в белом сарафане, только на подоле, волочившемся по земле, рисовались странные растительные узоры. Анюта подошла к нему вплотную, провела своей чистой рукой по его лицу, гибко наклонилась и поцеловала в губы.

– Сашенька, любимый мой, ты должен жить. – Ласково прошептала Аннушка, стоя в белоснежном одеянии среди разверстанной бурой земли, смешанной с грязным снегом. – Это меня ангелы зовут с собой в царствие небесное, а тебе еще долгий срок на земле отмерен. – Девушка, глядя Александру в глаза стала пятиться назад, её образ светлел с каждым шагом пока не растаял полностью.

Сколько времени Клеонский пролежал без движения, он не мог понять, как и разобрать откуда исходят эти громкие удары, словно кто-то ритмично колотит в огромный полковой барабан. Правее на тридцать метров от него снаряд бесшумно врезался в стылую землю, только волна вибрации докатилась до его тела. Александр, отброшенный на разбитую телегу, прижал ладони к ушам, размазывая кровь, неистово расхохотался, так как понял, что слышит только удары своего сердца. Он попытался подняться, но раскатывающийся гул в голове и качающаяся земля, не позволили этого сделать.

Осмотревшись по сторонам, левее себя Александр увидел разорванное тело Епанчина, рядом с развороченным орудием лежали трупы артиллеристов. Звуки медленно наполняли окружающее поле битвы, вдалеке перед собой он различил трех всадников, двое промчался куда-то левее, а скачущий прямо на Клеонского вылетел словно из тумана или дыма, расстилавшегося от реки. Француз спешился и, вытаскивая из ножен саблю, стал приближаться к оглушенному русскому дворянину. На расстоянии пяти метров Клеонский узнал драгунского офицера, кого он сильным ударом уложил на грязные полы таверны.

– Ты не захотел по-доброму вернуть талисман моего рода. – Прокричал Паскаль Бланкар. – Теперь я заберу у тебя звезду Худжинкара вместе с жизнью.

Александр молча смотрел на приближающего капитана, сабля, что он держал в правой руке отбрасывала мертвенный блеск. Клеонский вспомнил видение Аннушки, она завещала ему долгую жизнь, значит нужно покончить с этим наглым французишкой. Эти мысли словно придали сил Клеонскому, он пошарил позади себя, надеясь найти, чем обороняться и вытащил из-под перевёрнутой телеги обломанную оглоблю.

Размахивая оглоблей, он смог выбить саблю из рук Паскаля, норовившего, если не разрубить врага, то хотя бы испепелить взглядом. Клеонский ткнул обломком в грудь Бланкара, тот попятился и споткнулся о какой-то застывший ком. Француз попытался подняться, но Александр не позволил этого, перехватив оглоблю, он стал, как дубиной колотить по голове поверженного, пока подоспевшие солдаты из подкрепления не остановили его.

***

Клеонский вместе со своим сыном приезжает в ресторан Зураба для важного разговора.