На душе легко и радостно,
Тишина и благодать…
Игорь Потапов
Ангелы-хранители
Два Ангела и спросят, и простят —
Пред смертью мать и малое дитя.
Угасшей, не допущенной в покой
(Параличом наложенное вето),
Страдание, прощенье
И такой
Во взгляде отблеск —
Из иного света:
Предтечи страх,
Пришедший к ней из снов,
Молитвы стон, благословенье высей,
В нем то, что не объемлешь смыслом слов, —
Исход начал,
Суд во спасенье
Высший!
И до конца я чувства сберегу —
Раздвоенность,
Где ты и царь и нищий,
Когда душа ее
Движеньем губ
Твоей руки как благодати
Ищет.
И у дитя, что всуе наказал —
За шалость шлепнул
Или сдвинул брови,
Такое небо вспыхнет вдруг в глазах,
И губы
Руку для защиты
Ловят.
Ты – блага раб,
И зла ты – господин,
И крест свой – сам
Определил
И поднял.
И с хаосом,
И с Богом ты един.
И всюду мрак,
И всюду знак Господний:
Знамением вдруг вспыхнут у лица
Два Ангела —
Начала и Конца.
Игорь Потапов
«Дорасту до Рождества Христова…»
Дорасту до Рождества Христова,
Вознесусь над милым и постылым.
Всё берет начало из простого,
Лишь потом всё зарастает илом.
Что же, Причащение – надежда?
Очищенье и спасенье духа?
Ах, души истлевшая одежда —
Брать без спроса и войти без стука…
Ближе к празднику другое настроенье,
Сон унынья слеп и неприемлем.
Празднует народонаселенье!
Вновь горит звезда над Вифлеемом.
Гор Ангор
Рождественский лес
Стройных елей хор церковный воспевает небосвод.
Золотистый луч сквозь чащу
проникает в снежный грот.
И в холодном бриллианте, что на кончике луча,
Освещая своды грота, загорается свеча.
Луч упал на шапку ели, тихо вздрогнул зимний дом.
Веером алмазной пыли разорвался снежный ком.
Ярких бликов переливы вдоль стволов седых берез,
Синева небес в оправе россыпи хрустальных слез.
Льется музыка в застывшей, первозданной тишине,
Где-то громче, где-то тише. Вдруг на избранной волне
Стал полет снежинок слышен. Безупречный унисон.
Сон? Нет, явь. Но явь, как сон.
Ликованья миг проходит, и заката паруса
Золотой каймой багрянца проплывают в небесах.
Сумрак мягким покрывалом
Наплывает вал за валом.
Ветер в снежной колыбели
Убаюкивает ели.
Луч прощальный замирает на разнеженной сосне.
Звуки тише, звезды выше. Лес рождественский во сне.
Анатолий Зубцов
Крещенская ночь
Январь. Мороз. В сугробах пригород.
Часы – торжественно к полуночи.
Пора. Из дома тихо выйду я.
Скрипят заснеженные улочки…
А в бездне неба – света борозды,
Витиеватые созвездия.
И зябко мне сейчас, и боязно,
Как будто жду с небес Возмездия.
Часы священные назначены:
Один раз в год это случается.
Все водоемы в миг означенный
В Купель Вселенскую сливаются.
А Иордань бурлит, почувствовав
В теченье силу троекратную!
И вновь за образом Иисусовым
Идет людское войско ратное.
Спешит людское войско славное
Омыть грехи в купели Господа.
А на знаменах – Православие,
А в сердце – проповедь Апостола!
Сам Иоанн-Креститель истово
Перст простирает с высей к нам,
Чтобы хранили душу чистою,
Чтоб не сдавались в плен грехам!
…Я ускоряю шаг уверенно.
Всё решено – чего же более?!
Отныне в Вере нет сомнения,
Но отчего-то всё же боязно…
Чудесна ныне гладь озерная,
Во льды январские закована.
На ней – полоска сине-черная:
К обряду прорубь уготована.
А рядом с ней – столпотворение!
И настоятель Храма местного
Молитву, полный вдохновения,
Вершит волнительно, торжественно.
В руке сияет крест серебряно:
– Аминь! – Крест в прорубь погружен…
Всё стихло. И, сначала медленно,
Вдруг быстро – колокольный звон!
На снег одежды! Легкой поступью
Спускаюсь в воды благодатные:
– Прости грехи, помилуй, Господи!
Отныне я навек раба Твоя!
Елена Василькова
Ода «Скорой помощи»
Осенняя слякоть размыла дорогу.