Как сильно придвинулся край Горнила к дороге? Как далеко от очага забредают пепельники? Раньше было два полета стрелы и один. Их приход выдает серый снег. На самом деле не снег, конечно. Откуда над Горнилом браться снеговым тучам? А вот пепла там полно. И он обжигающе ледяной.

Щеки коснулось холодное, и задумавшийся Эйт вздрогнул – всего лишь заклепка на болтающемся поводе. Лошадь снова попыталась закусить волосами. Вейне отложил кейтару, подобрал поводья и в два приема оказался на кобыльей спине. Стремена были коротковаты, седло – неудобное.

– Прогуляюсь, – сказал он Хафу и направился к середине обоза.

Он неспешно двигался вдоль повозок, кивал знакомым наемникам, послал воздушный поцелуй Кайти, снова поглазел на серых полукровок, которых везли в фургоне с решетчатыми стенками. Наткнулся на Кетана, получил распоряжение дежурить в ночь. Поравнялся с обозничим, подоставал его вопросами о надбавках «за кровь». Поулыбался выглянувшей из фургона наложнице тен’Морика, полюбовался пышными прелестями, но тут его отвлекли.

– Вынюхиваешь? – спросила Кайтмарен.

– Любуюсь, – отозвался Эйт и не без удовольствия прошелся взглядом по гибкой сильной фигуре наемницы. Перевязь с метательными ножами пряталась под плащом, над краем сапога выглядывала рукоять кинжала, из-за плеча – лук со спущенной тетивой, но Вейне не один раз видел, как ловко и быстро Кайти ее натягивает. И как стреляет тоже. Так же быстро и ловко, как тычет кинжалом в интересные места.

– Слышала, ты этой ночью в дозоре, – сказала она. – Пустишь погреться?

– Места у огня достаточно, – пожал плечами Вейне.

– Споешь для меня «Рассветную тайну»?

Эйт развернул лошадь, приблизился, насколько это было возможно и, склонившись к острому ушку Кайти, прошептал:

– Я сам выбираю, когда петь, что и кому, таэро’аше. Но ты приходи, вдруг повезет.

– Не груби, тиэн, – так же шепотом ответила она, почти касаясь губами его губ, что было на грани приличий, ведь поцелуи – для жен и невест, а никак не для случайных подружек. – Будь мы в Землях, Вейне…

– Мы не в Землях, Кайти, и я волен поступать, как мне вздумается, так же, как и ты.

Он вернулся обратно к крайней телеге и Хафтизу, и медленный скучный день прошел медленно и скучно. Вейне любил медленные и скучные дни в дороге, когда можно просто ехать, просто есть, просто разговаривать, а потом сидеть у костра, смотреть на пляшущие над огнем рыжие искры, слушать ночь, просто… Когда не нужно касаться оружия, когда не нужно убивать.

На ночевку встали прямо на дороге. Съезжать смысла не было – никому не помешаешь, только стянулись кучнее и выпрягли лошадей. По обе стороны затеплились огни костров. Кетан ругался с обозничим, что охранять «эту соплю» вдвое сложнее, но тот послал его сначала к тен’Морику, а потом к навьим на ухо.

Как только окончательно стемнело и обоз почти уснул, исключая дозорных, Кайти пришла к костру. И Вейне все же пел. Не то и не для нее, но она слушала, потому что ей тоже было о ком скорбеть. А Эйту казалось, что кто-то далекий смотрит в спину, и вспоминались теплые сумерки в Райвеллине, призрачный свет от статуй в Саду застывших слез и, неожиданно, грязноватый задний двор трактира, серые глаза и тонкое запястье с синеватой от холода косточкой.

– Когда зацветет терновник,

Ты выйдешь ко мне босая…

Терновник, тьерт… Светоч, Сияющий-во-Мраке, Разделивший Свет, Владыка земель Элефи Халле, светлый Таэрен тен’Тьерт... Я помню, что обещал.

֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍ ֍

[1] Хашши’ин – нецензурное ругательство.

[2] Аэрвелн – мертвый металл, поглощает любую магию, не заключенную в артефакты, самое крупное месторождение аэрвелна находилось во владениях опального дома тен’Нихио.