Как только отметились, обозничий тен’Вилий, мрачный сутуловатый мужик, показал, где найти большого, так звали главного охраны, и выделил лошадей. Хафтизу было начхать, лишь бы не слишком старая и заезженная, а Вейне носом покрутил и заявил, что лучше пешком пойдет или на телеге поедет, чем на «этом». Обозничего с рассвета уже все задергали, Эйта он знал, а потому с удовольствие послал его и его претензии лесом.

– Можешь хоть пешком, хоть на ушах, мне одинаково ровно, – заявил тен’Вилий. – Бери под уздцы эти четыре копыта, а своими двумя вали к большому, пусть сам с тобой валандается, Эйт. Вы опоздали, поэтому – что осталось. Мне еще попутных по головам пересчитывать и проверять, все ли дорожную оплатили.

Когда Хафтиз увидел главного охраны, а вернее, его выдающийся нос, первое, что он захотел сделать – стреножить Эйта. Хаф не знал, что между этими двумя произошло, но ненавидели они друг дружку до зубовного скрежета. Вейне как раз столбом замер, зубы сцепил, уши белые от бешенства и вроде как воздух вокруг него дрожит. Предостерегающе цапнул за руку, и в голове тоненько зазвенело, а по коже колючками прошлось.

– Эйт, я не знал, что это Кета́н, в бумагах был какой-то тен’Нихо…

– А это он и есть, – улыбнулся Вейне, и от его улыбки Хафтизу сделалось настолько не по себе, что он даже Эйтов рукав отпустил.

Мешок с вещами упал на землю. Два скользящих шага, и рука Вейне, словно забывшись на миг, памятью тела дернулась вниз за спину, будто собираясь схватить рукоять, что сейчас торчит над плечом. И пусть в пальцы эльфа ткнулся лишь лакированный бок кейтары, слишком уж характерным и опасным выглядело движение.

Хафтиз, еще толком не сообразив, что делает, шагнул следом, закрывая спину Вейне от чужих глаз.

– Кхетаан тен’Нихио[1]*, – имя было вроде то, а вроде и не то. Как-то так его Эйт произнес… Вздумай Хаф повторить – у него бы язык в зубах застрял, а у этого так легко вышло, как дышать.

Главный охраны, разговаривавший с двумя другими наемниками, резко замолчал, так же нечеловечески стремительно развернулся и… Хафтиз ожидал от приятеля чего угодно, вплоть до обнаженных мечей и крови веером из рассеченного горла тен’Нихо, но никак не блаженной дурашливой физиономии, которой Вейне его на холме встречал.

– Куда прикажешь встать, старший?

– Опоздал, значит место твое позади всех, Эйт. – Имя произнес, будто плюнул. – Ты и Хафтиз – замыкающие.

– Ты как всегда заботлив, старший, как отец родной, – осклабился Вейне и мазнул оттопыренным пальцем под кадыком, не то подлезшую под воротник белобрысую прядь убрать, не то по горлу провел, будто намекая на что.

И Кетана этот намек выбесил. Было видно по глазам, таким же чуть вздернутым внешними уголками к вискам, как у Вейне, только черным. И Хафа поразило насколько эти двое похожи. Разные совершенно, но вот же… Глаза, стиснутые зубы, осанка и то, как они двигаются. И то, как смотрят. Будто поперек стремнины навалило камней и только вопрос времени, когда поток воды сметет преграду. В голове – карусель, и все еще звенит. Он знал о магии мало, но достаточно для того, чтобы понимать, что иногда она звучит. Хафтиз сглотнул, пытаясь избавиться от мерзкого звука. Этот визит в Ллотин принес слишком много открытий. И стоит подумать, что с неудобным знанием делать. Но то, что молчать – определенно.

Капля крови на договор от Эйта и напутствие идти в зад обоза от Кетана.

Вейне, одарив старшего еще одной дурной улыбкой, забрал свой экземпляр, сунул бумагу за пазуху и пошел, оглаживая руками выступы на поясе, насвистывая под нос какой-то скабрезный мотивчик. Потом остановился и свернул к кустам.