— Весь мир театр… — процитировал Ланс. — Придумай еще какую-нибудь роль для себя, чтобы мне можно было выходить из душа голым.

— Ладно, проехали, — вздохнула Тиль. — Как прошла встреча?

— Познакомился с коллегами. Их всего три, кто был поумнее — разбежались. Осталась Руби — разбитная алкоголичка, Селена — тощая писательница не от мира сего и Сара — строгая мудрая учительница. А еще Петра — директриса, которая обожает детей и читает сомнительные книги. Если одна из них маг, то, выходит, кто-то тоже отыгрывает роль.

— И кого ты подозреваешь? — спросила Тиль.

— Не знаю пока, — задумался Ланс. Он сел на диван рядом с Тиль, и та слегка отодвинулась от пышущего жаром тела. — Сара настойчиво советовала мне уехать, к тому же она больше всего похожа на мага, поэтому я думаю, что маг — не она.

— Странный выверт логики.

— А еще я видел наш шкаф, — промурлыкал Ланс, придвигаясь к Тиль ближе. От него пахнуло сладким шампунем и свежестью мяты, темные ресницы, выгоревшие на концах, слиплись от воды. — Давай еще раз устроим обыск в кабинете директрисы…

— Засаду, — сказала Тиль, убирая его руку, внезапно оказавшуюся на ее коленке, и поднимаясь с дивана. — И не в кабинете, а в развалинах.

Ланс недоуменно посмотрел на нее.

— Кто-то же должен кормить собачку, — пояснила Тиль. — Знаешь, лучше я схожу одна. А то пока ты соберешься…

Ланс щелкнул пальцами, и рыжеватые волосы на его голове тут же высохли и распушились.

— Отличный план, напарник! — он встал с дивана и подтянул съехавшее полотенце. — Я с тобой.

12. Глава 11

В кресле, стоящем у обочины, оглушительно храпел Ульрих. Грудь его была усыпана крошками от батона, а с оттопыренной губы свисала ниточка слюны.

— Просто ангелочек, — умилился Ланс. — Знаешь, Матильда, в тебе очень силен материнский инстинкт, раз уж ты усыновила это. Нет-нет, не буди его, — попросил он, когда Тиль подошла к троллю. — Так сладко спит.

— Еще замерзнет, — обеспокоилась она шепотом.

— С его-то толстой шкурой? — засомневался он. — Подожди.

Ланс скрылся в домике и вскоре вернулся со старым клетчатым пледом. Укрыв им Ульриха, заботливо подоткнул края под бока.

— У тебя есть дети? — спросил он.

— Нет, — ответила Тиль.

— Да ладно!

— Что тут такого необычного? — сухо спросила она.

— Я удивляюсь тому, что ты наконец-то дала мне прямой ответ хоть на какой-то вопрос! — воскликнул Ланс. — Лед тронулся! И почему же ты не обзавелась потомством? Не родила синеглазых белобрысых малюток?

— Не твое дело.

— Узнаю мою Матильду, — хмыкнул Ланс, обнимая ее за талию и ведя вверх по дороге. — А вот я, признаться, думал о детях, пока лежал в гробу. В контексте того, что я после себя оставил.

Над островом собирались тучи, в воздухе разливалась прохлада и предчувствие дождя, и Тиль порадовалась, что сменила непрактичную форму пансиона на удобные джинсы и любимый плащ. Колдун, вышагивающий рядом, выглядел непривычно однотонно — в черной кожаной куртке и черных брюках. Но Тиль не сомневалась, что ближе к телу найдется какая-нибудь яркая деталь. Розовая, оранжевая, зеленая, или все сразу и в желтый горох… Она мысленно себя одернула. Не хватало еще гадать, какого цвета на нем трусы.

— У тебя есть дети? — покосилась она на Ланса.

— А бог его знает, — пожал он плечами. — Я был молод, горяч и беспечен. Ванесса из пансиона чем-то на меня похожа. Рыженькая. Ты не думаешь, что новая жизнь — есть единственное оправдание нашего существования?

— Нет, не думаю.

— Я тоже, — ухмыльнулся Ланс. — Но, наверное, было бы забавно взглянуть на наше продолжение. Матильда, а ведь это идея! Ты только представь малыша с твоими небесными глазками и при этом рыжего.