– Что с королевой?

– Активность снижена, но, по нашим данным, если выбить оставшиеся большие матки, ей не хватит мозгов поддерживать значительное количество истребителей.

– Это стратег, – подал голос адмирал. – Управлять истребителями не ее задача. Там даже не истребители, а планетарные войска.

Как раз в этот момент королева, сократившая дистанцию до кораблей эскадры, начала неторопливо складывать свои щупальца и разворачиваться в пространстве.

– Вот чую, что стрелять собирается. – Барков с подозрением смотрел на эволюции избиваемого врага.

– Там никогда не было пушек… – успел произнести оператор, как один из кораблей эскадры превратился в облако плазмы.

– Гром, давай добивай этот муравейник.

– Да ты видишь, что тут творится? У меня меньше десяти машин в строю!

– Виктор Афанасьевич, эта хрень нам уже один крейсер испарила. Добивай, иначе возвращаться будет некуда.

– Принял.

Оставшиеся в строю истребители закружили в смертельной карусели, выбивая врагов один за другим. С уменьшением количества маток активность истребителей начала снижаться, а когда Сергей Ким загнал торпеду в бок последней, движение почти полностью прекратилось. И только королевская матка вновь неторопливо разворачивалась для нового залпа.

– Уводите людей ти нааро. Остальное сделают пушки и наши истребители.

Анатолий кивнул, не отрывая взгляда от экрана.

– Гром, Фогель, уводите людей, доложить потери.

– Савелов, все. Лобовое, – отозвался Гром.

– Потоцкий. Не знаем состояние, но машина не на ходу, связь не отвечает. Буксируем.

– Ложкарин. Уцелела спасательная капсула, но связи нет. Взяли на буксир.

– Котин, все. Прямое из корабельной пушки.

– …мать. – Анатолий устало потер лицо ладонями, а, подняв глаза, встретился взглядом с адмиралом, появившимся на экране внутриэскадренной связи.

– Отличный бой, ти нааро. – И, видя, что лицо у Баркова совсем не радостное, добавил: – Возможно, это чуть смягчит вашу утрату, если я скажу, что подобный прорыв в прошлый раз стоил нам шести кораблей и всех истребителей. Мы и удержались-то чудом. Даже аль те тогда потеряли четверых пилотов.

– У них же вроде не бывает потерь?

– Бывают, еще как! – адмирал кивнул. – Только об этом говорить не принято.

Все, что осталось от капитана Михаила Савелова и майора Александра Котина, отправили на родину в запаянной капсуле, Потоцкого и Ложкарина латали врачи, а на Баркова навалились другие проблемы. Было еще два прорыва поменьше и удар двух королевских маток, когда военные разведчики почти умоляли не добивать одну, а оставить ее в живых. Этот день и через много лет Барков вспоминал, как кромешный ад. Всем составом полка, действуя, словно на конвейере, они завалили не меньше трех тысяч машин противника. Вступившие в бой истребители эскадры ненадолго сняли напряжение, но потери среди них были такими, что Демонам пришлось снова лезть в мясорубку. Барков в тот день лично сбил больше двух сотен вражеских машин и последний вылет совершил исключительно на силе воли.

Несмотря на то что ценность данных, полученных от королевской матки, невозможно было переоценить, полк лишился девяноста процентов машин, а шестнадцать пилотов попали в госпиталь с ранениями различной тяжести. Как боевая единица они практически перестали существовать, и командование флота приняло решение вывести подразделение на базу для отдыха и ремонта.

Нигала, 128-я база имперских вооруженных сил

База, которая за три месяца приобрела вполне приличный вид, встретила их ревом заходящих на посадку истребителей. Более двухсот машин стояло ровными рядами на стоянке, на которой, словно муравьи, суетились техники и ремонтно-сервисные роботы.