– Курицы недобитые, – хмуро проговорила Алекса, ковыряя вилкой омлет.

Я приступила к завтраку.

– Может, послать эту учебу к риаху и вернуться домой? – кажется, она вообще не обращала на меня внимания и просто размышляла вслух. – Ага, как же! Дома еще паршивей. Мать достала, все меня переделать хочет…

– Сочувствую, – вставила я, хотя ответа от меня явно не ждали.

Алекса посмотрела на меня так, словно только что обнаружила мое присутствие. Помолчала немного и произнесла:

– Взаимно.

Решив, что это добрый знак, а отношения нужно налаживать хотя бы с кем-то, я как бы невзначай спросила:

– Ты же леди по происхождению?

– Ага, – многострадальный омлет снова подвергся ковырянию. – Именно, что по происхождению. Глаза б мои не видели всех этих реверансов, приторных танцев и тошнотворных приемов… достали!

– Тебя, кажется, все достали? – заметила я, отправив в рот ложечку очень вкусной овсянки.

– Фу, как ты это ешь! – Алекса неприязненно покосилась на содержимое моей тарелки и, скривившись, ответила: – Почти все. Бабка у меня хорошая. Та, что по линии отца.

– А твой отец?

Впервые за время разговора Алекса заметно напряглась, и темные глаза зло сверкнули:

– Погиб.

Прежде, чем с губ сорвалось «извини», я кое-что вспомнила. Вчера вечером она назвала его имя, но тогда я не придала этому значения, не сопоставила…

– Подожди, – меня охватило волнение. – Ты говорила, твой отец – лорд Найрес? Тот самый лорд Найрес?!

– Ага, – тон Алексы снова сделался флегматичным, и она, перестав мучить омлет, отодвинула от себя тарелку и принялась за кофе.

Я же буквально оцепенела, не веря, что сижу за одним столиком с дочерью великого героя. Лорд Найрес, более известный как генерал Найрес, пятнадцать лет назад прославился тем, что подавил одно из крупнейших в новой истории Артогана восстаний, произошедшее в одной приграничной области. Я мало разбиралась в политике, но, кажется, тогда тамошний наместник, называющий себя бастардом прошлого императора, хотел захватить власть. У него нашлось немало сторонников и, если бы не отвага и смекалка генерала Найреса, неизвестно, чем бы все закончилось. И вот теперь дочь героя стала изгоем в Институте, осуждаемая всего лишь за цвет волос… первокурсницы ниллэ и впрямь «курицы», прости Пресветлый! Неужели, дожив почти до двадцати лет, ни разу не слышали этого имени и не открывали учебник по истории? Они ведь вчерашним вечером еще спрашивали, почему папа не пристроил Алексу с ее высоким происхождением на факультет аэллин – значит, прозвучавшее имя им точно ни о чем не сказало.

– Мой отец тоже погиб, – наконец, произнесла я, чтобы как-то заполнить повисшую напряженную тишину. – Вместе с мамой.

Алекса кивнула, и больше за завтраком мы не произнесли ни слова.

Первой в расписании у нас стояла двухчасовая лекция по «магии и обязанностям ниллэ», которую декан вела лично. Алекса на дальнейшее общение со мной настроена не была, и в аудиторию мы пришли порознь. Сели тоже отдельно друг от друга. Но на этот раз я, снова пришедшая в числе первых, заняла место на первом ряду трибуны с намерением не покидать его даже в случае апокалипсиса. Благо, леди Нейль вошла в аудиторию задолго до прозвучавшего звонка, и доставать меня в ее присутствии никто не решился.

– Все официальные речи и приветственные слова были сказаны вчера, – когда началась лекция, без вступления произнесла она. – Но прежде, чем перейти к делу, вы подпишете договор о неразглашении, – с этими словами перед ученицами появились источающие легкое свечение свитки. – Даю вам пять минут, чтобы ознакомиться с содержимым клятвы, которую вы закрепите своей подписью. Магия клятвы будет завязана на ваших личных искрах, поэтому нарушить ее вы не сможете.