– Она ведь некрасивая, – прозвучало в окружающей меня какофонии звуков.

– Простая замарашка…

– А я ее знаю, она ушивала юбку для моей сестры…

– Ты только посмотри на это платье…

– А на туфли!

Что бы ни говорили злые языки, именно эти самые туфли сейчас поднимались по ведущим на сцену ступеням. И надеты они были на той самой простой замарашке, которая не обладала особой красотой. Нет, уродиной меня не назвать, но и постороннему взгляду в моей внешности зацепиться не за что. Я не обладала ни выдающимися женственными формами, ни светлым, никогда не выходящим из моды цветом волос, ни правильными чертами лица. Но никогда не переживала по этому поводу и уж точно не завидовала таким как Люция – к кому природа оказалась более щедра.

Несмотря ни на что, я любила себя – такую, какая есть. Хотя, правильнее сказать, не любила, а принимала. Принимала вместе с худощавой фигурой, темно-русыми волосами, в которых имелась невесть от кого передавшаяся рыжинка, и несколькими испещряющими лицо «ямочками» – последствиями перенесенной в детстве болезни.

Наверное, поэтому, а еще потому, что пребывала в ощущении абсолютной нереальности, я и не обращала внимания на доносящиеся мне в спину высказывания. В конце концов, если такие высказывания доносятся мне в спину – значит, я впереди.

3. Глава 3

 Следующие минуты еще больше напоминали сон. Стоя на сцене, я слушала говорящего храмовника, смотрела на огромную, заполонившую площадь толпу, но слышала лишь глухое биение собственного сердца. К счастью, мне держать речь не пришлось, только стоять и радостно улыбаться… хотя, подозреваю, в моем случае улыбка выглядела неестественной и больше растерянной, чем радостной.

Понятия не имею, сколько времени прошло перед тем, как меня увели со сцены и проводили в небольшой, но пышно обставленный шатер. Здесь установили резную белую мебель, стол, на котором возвышались блюда со сладостями и фруктами, на полу расстилался ворсистый ковер – тоже белый.

– Присаживайтесь, – пригласил мой сопровождающий, указав на одно из кресел.

Только заняв предложенное место, я, наконец, относительно пришла в себя и смогла его рассмотреть. Это был молодой мужчина, светлые волосы которого были собраны в низкий короткий хвост. На нем был надет светлый же костюм, а черты довольно привлекательного лица почему-то показались смутно знакомыми.

  – Вам необходимо дождаться прихода леди Нейль, – сообщил он. – Она является деканом факультета ниллэ и лично проинструктирует вас относительно ваших дальнейших действий. Угощения в вашем распоряжении. Желаете чай, или кофе?

– Чай, пожалуйста.

Мой голос прозвучал на удивление спокойно. Наверное, сказывался богатый опыт общения с тетушкой. А вот в голосе сопровождающего за подчеркнутой вежливостью я угадала пренебрежение, приправленное толикой недоумения. Похоже, не только главный храмовник удивился исходу сегодняшней Церемонии.

  Леди Нейль пришлось ждать больше часа. Зато к ее приходу я успела успокоиться, привести в порядок мысли и осмыслить то, что еще утром не могла себе даже представить. И все же вероятность, что была допущена ошибка, я не исключала. Не зря же на лицах тех, кто имел отношение к Церемонии, читалось удивление. Быть может, выбор был сделан заранее, – естественно, не в мою пользу, – а потом что-то пошло не так.

– Инида Трэйндж, – в какой-то момент прозвучал у входа в шатер сдержанный женский голос.

Поспешно поднявшись и обернувшись, я наткнулась на цепкий взгляд слегка прищуренных глаз. Передо мной стояла леди – такая, какую представляешь себе, когда слышишь само слово «леди». С идеальной осанкой, безупречным внешним видом и безукоризненным умением себя держать. Вместе с тем от нее веяло холодом – не буквально, конечно, а на каком-то другом, нематериальном уровне.